И тут грянула чеченская война. Историки еще долго будут гадать о причинах, подвигнувших чеченских полевых командиров столь опрометчиво бросить свои отряды на Дагестан и тем самым взорвать ситуацию на Кавказе. Правда, в те недели противники кремлевского фаворита Березовского опубликовали распечатку телефонных переговоров между главарем боевиков Басаевым и визави, "похожим на Бориса Абрамовича", из которой следовало, что боевики ворвались в Дагестан, рассчитывая на некие обещания кремлевских олигархов. То есть были фактически спровоцированы ими на этот поход, но после вторжения — просто "кинуты" вчерашними друзьями и отправлены под огненный пресс российской авиации и артиллерии.
Так это было или иначе, неизвестно, но именно в те горячие для России недели впервые всерьез заговорили о Путине. Новый премьер выгодно отличался от всех предыдущих тем, что не сбрасывал ответственности за войну на военных, как лукавый Черномырдин, не летал с мирными уговорами в горные крепости ваххабитов, как Степашин, и не делал вид, что кавказской проблемы не существует, как Примаков. Путин с первого дня взял на себя всю полноту ответственности за войну, заявив, что долг сформированного им правительства — решить раз и навсегда чеченскую проблему, причем решить ее силовым путем.
Естественно, позиция премьера быстро принесла ему поддержку российских силовых министров и симпатии офицерского корпуса армии, МВД и ФСБ. А после прогремевших в Москве и Волгодонске взрывов, унесших сотни жизней, — силовая акция против чеченских боевиков стала вообще едва ли не объединяющим фактором для всего российского общества.
Надо сказать, что в претворении ее в жизнь Путин последователен и упорен. После разгрома боевиков в Дагестане он бросает полки и дивизии уже на саму Чечню, и за три месяца очищает почти две трети ее территории от боевиков. За это время отметает несколько предложений о переговорах с боевиками, отправляет без удовлетворения посреднические миссии, переносит международный прессинг. Путин — первый премьер, который в новогоднюю ночь вылетел в Чечню и был вместе в воюющей армией. Все больше складывается впечатление, что он действительно всерьез рассчитывает одержать в этой войне победу.
Понятно, что полный разгром боевиков и уничтожение криминального анклава, измотавшего за последнее десятилетие Россию, позволят Путину триумфально въехать в Кремль, имея столь необходимую для управления Россией харизму "сильного вождя". Было бы наивным предполагать, что сам Путин об этом не думает и не берет этого в расчет. Чеченская война вполне осознанно была положена его имиджмейкерами в основу не только предвыборной кампании, но и выстраивания политического образа как такового. Вопрос теперь только в одном: насколько искренен здесь сам Путин и каков он — настоящий?
