Дни наши впереди, да защипаны у нас пироги. Главная проблема России — создать новый политический субъект или новую партию власти. То есть единую внутренне группу — силу, которая способна установить в обществе оптимальные правила игры, выработать здравые проекты развития и добиться их исполнения.
Есть два способа формирования такой партии власти — снизу и сверху. Оба они в минувшем веке у нас использовались. Припомнив, как это было, можно предугадать — как будет.
Россию, которую мы потеряли в 1917 году, Говорухин с Михалковым воспели в одах-фильмах. Советские историки написали о ней тьму книг, где доказывалось, что они неуклонно загнивала и потому сгинула. Кому больше верить?
В царствование Николая II была отгрохана Транссибирская "железка" в семь тысяч километров. Причем пути на ней прокладывались быстрее, чем на американской Трансатлантической магистрали. На Волге перед Первой мировой торговый флот в два раза превосходил по грузоподъемности весь речной флот Германии. Блистали ударным трудом русские шахтеры — добыча угля в империи за двадцать лет возросла в шесть раз. Тканями из России были завалены азиатские рынки. Русская деревня учетверила закупки сельхозтехники и тащила в Европу горы зерна и сливочного масла.
Российская империя не загнивала, а вкалывала, как никогда раньше. И, стало быть, как никогда раньше, хорошо жила — никто при вольном найме не будет пыжиться изо всех сил без приличного дохода.
Царская власть труду и капиталу не мешала, а помогала. Но на нее фыркали со всех сторон — и тем яростней, чем лучше шли дела в стране. Переобуваясь из лаптей в сапоги, русский человек расправлял плечи — и море казалось ему по колени. А поскольку возможности его росли медленнее, чем желания, то претензии к власти валом валили. У недовольства ею были причины субъективные. Но были и объективные.
Известно письмо Чехова Горькому: "Алексей Максимович, скажите Савве Морозову, пусть он не якшается с аристократами. Они наедятся, напьются за его счет и хохочут над ним, как над якутом".
Савва Морозов закончил Сорбонну. Но он, русский промышленник с дипломом Парижского университета, был для дворянской элиты презренным туземцем. А эта элита делала погоду в государстве. И хотя ее власть бизнесу Морозову не вредила, он в конце концов начал финансировать партию бунта.
Дворянство в России к началу ХХ века было в значительной мере нерусским по крови и почти сплошь нерусским по духу. Оно говорило меж собой по-французски и одевалось в чужеземные одежды, танцы и музыка у него были из Европы и в Европу же оно ездило транжирить деньги. В глазах крестьянина дворянин-помещик со времен Петра I выглядел своего рода иностранным оккупантом. Но когда в 1905-1907 и 1916-1917 годах в России заполыхали тысячи помещичьих усадеб, дворянство так и не поняло, что переобувшийся в сапоги крестьянин терпеть оккупацию больше не намерен.
