Он искал эту землю в новом времени, а находил отчуждение и непонимание.
Он ушел от нас туда, куда опустилась великая советская Атлантида, населенная героями-мучениками и подвижниками.
Анатолий Иванов — один из них.
Мир его праху.
РЕДАКЦИЯ "ЗАВТРА"
Андрей Васильев ПАТРИАРХ, БЕРЕЗОВСКИЙ, НЕМЦОВ
Заявление Патриарха о необходимости уничтожения советского пантеона на Красной площади, сделанное в период “либерально-радикального реванша”, в дни, когда Березовский, главный антикоммунист, антисоветчик и теневой властитель России, резко возвращается в политику, захватывает через своих ставленников в правительстве контроль над нефтью, газом, оружием, — это заявление Патриарха расценивается в патриотических кругах как начало грандиозной провокации, старт идеологического, политического и конституционного переворота, более трагичного по своим последствиям, чем переворот 9З-го года. Удар наносится не только по “красной идеологии”, которую исповедует огромная часть общества. Не только по компартии и ее лидерам, проверяя их способность в период предвыборной кампании защищать свои ценности. Не только по Лужкову, чьими руками предполагается совершить кощунство, и тем самым отторгнуть его окончательно от “левой” части общества. Удар наносится и по православной среде, которая не отгораживает себя от патриотических сил России, разделяет идею национального единства вне зависимости от идеологий и верований. Раскольнический, антинациональный характер патриаршьего заявления очевиден. Очевидны также зловещие аналогии и политические пружины, вызвавшие это заявление.
Хрущев, главный советский либерал, западник и богоборец, уничтоживший столько церковных приходов, что не снилось и Троцкому, первый заявил о том, что необходимо “разгрузить” Красную площадь, создать за ее пределами Пантеон героев и лидеров советского государства. Тогда “зачистка” Красной площади мотивировалась ее теснотой, неспособностью вместить в стены прах всех будущих героев страны. Теперь Патриарх печется о самом “погосте”, который якобы оскверняется бесовскими игрищами и концертами.
Красная площадь в советский период никогда не была торжищем и местом скверных забав и развлечений. Она была местом священных парадов, когда бойцы в смертельный для Отечества час уходили с этой площади умирать под Волоколамск и под Истру, и мертвые из красной стены провожали на битву живых. Соединялись прошлое, настоящее и будущее. Преодолевался разрыв времен. Совершалось мистическое соединение “белой” и “красной” истории. Трофейные фашистские штандарты бросались к могилам не доживших до Победы героев, и этим закреплялась Победа, становилась достоянием не одних витязей 45-го года, а всех, кто сражался за Родину в прежние века.
