* * *
Вечером, за чаем, живущий у нас зять Николая Леонидовича, шофер „газоочистки“, мобилизованный со своей машиной в колхоз на период уборочной, рассказал, что сейчас, когда председатель в Москве, в колхозе чувствуют как бы некое послабление. Каждый день уходят машины в областной центр, везут колхозников с огурцами и вишней. Сегодня даже две пойдут.
Наталья Кузьминична поахала-поохала, стала просить шофера, чтобы он уж председателю не говорил, а то ведь срам какой!.. Потом она сообщила, а шофер подтвердил, что завтра, в воскресенье, две бригады ужбольские решили гулять. Сложатся, купят вина, да принесет каждая баба чего у нее есть. Гулять будут бабы, так как только из них да еще из девчат, работающих на лошадях, и состоят бригады. Вернее, бригада-то одна, месяц назад, целесообразности ради, ее составили из двух ужбольских бригад. Но колхозницы считают по-прежнему, что у них две бригады, называют себя одни — „горские“ (это живущие на горе, у церкви), другие — „подгорские“ (то есть живущие под горой, у въезда в село). Гулять они будут порознь.’
Мысль устроить „беседу“ пришла „горским“. Еще когда они были отдельной бригадой, им какая-то премия причиталась, и теперь, получив эту премию, они постановили пропить ее. А „подгорские“ из чувства ревности решили не отстать. Но главное не в премии: деньги теперь у всех есть — вырученные за ягоды, — всем хочется отдохнуть после сенокоса, от которого бабы ходят худющие да черные, как говорит Наталья Кузьминична.
Все это легко понять, если взять во внимание тяжкий бабий труд и почти лишенную каких-либо развлечений жизнь. И нужны здесь не слова о дисциплине, о сознательности, — кстати сказать, районные руководители и с этими словами редко обращаются непосредственно к колхозникам, а всё председателей „прорабатывают“ на совещаниях да активах, — не это нужно, но живая культурная массовая работа.
И снова думалось все о том же: как редко обращаются к народу с живым человеческим словом местные руководители, вообще весь довольно большой коллектив районных работников, которыми полон город. Редко, очень редко вспоминают они о том, что людям иногда нужны даже не развлечения, а просто разговор с незнакомым человеком о жизни, о том, что нового на свете, — не собрание, а именно разговор.
А ведь есть теперь и зональный секретарь, кстати — женщина, и инструкторы; почему же не собрать им пяток — десяток колхозниц в поле, в избе у кого-нибудь, почему не поговорить об их „бабьих“ делах, о детях, о работе, обо всем, что волнует этих работящих женщин, в огромном большинстве своем вдов, мужья которых погибли за родину?
