— Чуешь, Илья Иванович?
Илья принюхался.
— Гарью несет.
— Порубежники пал успели пустить. Землю послушай.
Илья на бегу соскочил с Бурка, припал на колени.
— Ну, что там?
Богатырь догнал коня, не касаясь стремян, вскочил в седло.
— Чего молчишь?
— Плохо Бурко, свет Жеребятович. Гудит земля. И недалече, верст десять будет. Ты тут постой, я на горку сбегаю. Не выслали бы дозоры.
Илья, пригнувшись, взбежал на курган, на вершине которого стояла каменная баба — родная сестра расстрелянной. К самой вершине Илья подбирался уже чуть ли не на четвереньках. Осторожно выглянул из-за бабы так, что голова едва виднелась из травы. С минуту смотрел, затем встал в рост и махнул коню рукой. Бурко рысью взбежал на холм и встал рядом с хозяином. Горизонт был затянут мглою, сквозь которую с трудом пробивалось вечернее солнце.
— Дым?
— Уже не один дым, Бурушко, там и пыль столбами. Калин в десяти верстах. Если с обозом идет — через три дня будет под Киевом.
Человек и конь молча смотрели на степь, над которой поднималась стена дыма и пыли.
— Ну, не век же тут стоять. До порогов ночь скакать. Или ты кого-нибудь скрасть хочешь?
— Вот мне только скрадывать сейчас, Бурко. Я в погребе отвык, меня всякая собака за версту услышит.
— Ну и что, так вслепую будем их ждать?
— Кто-то пал успел пустить. Скакни раза два-три, может, порубежников углядим.
Муромец сел в седло, и Бурко с места ушел в скок, подлетев как можно выше.
— Вон, вон они, — крикнул Илья, указывая куда-то вниз. — Давай к рощице.
Бурко упал возле дубовой рощи, что выросла когда-то у русла давно ушедшей куда-то реки. Возле почти заросшего «старика» паслось пять изможденных расседланных коней. Людей не было видно.
— Кони вроде бы наши, — пробормотал Илья, на всякий случай вытаскивая лук из налучья и накидывая тетиву.
— Может, захваченные, — тихонько ответил Бурко. — Осторожней давай, ты-то в кольчуге, а я нет. Еще попадут куда-нибудь.
— Эй, люди добрые, вы бы показались, что ли? — крикнул Илья, накладывая стрелу на тетиву. — Если свои, так поговорить надо, а чужие — так лучше сразу сдавайтесь!
— Кого там леший несет? — донесся откуда-то сверху, с высокого дуба, усталый голос.
Вместе с голосом донеслась стрела, воткнувшаяся в землю прямо перед ногами коня. Илья ослабил тетиву и громко подумал вслух:
— Вот помню я, был один такой любитель с дуба на хороших людей поорать. И, главное, чем кончил? Выбил я ему око со косицею да отвез в Киев, так он и там не успокоился. Пришлось, болезному, голову срубить. А ну, кончайте валять дурака да слезайте!
