Скользит кисть по стене вверх-вниз, вправо-влево. Маша уже и рук не чувствует — так намахалась за день. А руки, что ж, они привычные, они, знай, делают свое дело…
— Спасибо вам, — тихо сказала женщина и легонько дотронулась до стены, будто погладила. — Золотые у вас руки. А мы вот не можем. Сами для себя ничего сделать не можем. Ждем, пока кто-то придет и наведет порядок. Стыдно это. Нехорошо… Сейчас надо все уметь делать. Правда, время… Ох, время! Трагедия нашего поколения — недостаток времени. И все мы куда-то спешим… спешим. И никак успеть не можем… Как будто на поезд торопимся и опаздываем. Вот так и не заметишь, как жизнь пройдет… И окажется тогда, что мы ничего толком не умели, не могли.
— Всего уметь нельзя, — строго сказала Маша. — Вот у вас книги… А у меня это… — Она придирчиво оглядела комнату.
Холодноватый голубой свет исходил от потолка, и потому он казался прозрачным и необыкновенно высоким. Тронутые легким колером, нежно золотились стены… Свежо и остро пахло известкой.
Своей работой Маша осталась довольна. Можно было бы уйти со спокойной совестью. Тем более что ее рабочий день кончился почти час назад. Но Маша не могла уйти.
Затоптанные газеты на полу, сдвинутая со своих мест и потому кажущаяся неуклюжей и лишней мебель — все это так не вязалось с пронзительной чистотой стен и потолка.
— Скоро он придет?
— Кто? — удивилась женщина.
— Ваш муж. Ведь тут вам одной…
— Придет? — женщина невесело усмехнулась. — Нет его здесь. В Томске он… в аспирантуре…
Ну что ж ты стала, Машенька? Ведь у тебя день рождения — спешила бы, летела, как на крыльях. Нет! Вот ведь какой человек непутящий! Все у нее не как у людей.
— В чем вы полы-то моете? Тащите сюда. Тряпку давайте. Сами за окна беритесь. Двое рук все-таки не одни…
— Да вы что? — женщина прижала к груди руки. — Зачем?
— А то, — рассердилась Маша. — Опять мы с вами время попусту тратим…
А когда наконец все кругом преобразилось, стрелка часов уже приближалась к семи. Почти двенадцать часов — ничего себе рабочий денек! Вот тебе и праздничек!
— Маша! — вид у женщины такой торжественный, словно она собралась говорить речь. — Маша… — тут губы ее дрогнули, и она заговорила просительно. — Вы только не подумайте чего. Это не взятка и не плата какая… Я просто — от души. У вас день рождения — возьмите в подарок от меня…
Это были духи. Очень дорогие, в бархатной синей коробке. Маша даже испугалась.
— Нет! Нет! — затрясла она головой.
