В сущности это же касается и инвариантного вопроса. Утверждение Демокрита и Лукреция, говорившего: «Из ничего даже волей богов ничего не творится» — в сущности касается только материальной стороны дела. Но если дать на ту точку зрения, что реально не только то, что материально, то как раз материалисты в вопросе инвариантности оказываются отсталыми; они утверждают, что в момент самозарождения возникает жизнь, т. е. творится нечто новое, между тем как анимисты говорят: «реальные нематериальные сущности неуничтожимы», т. е. они приводят другой сорт инвариантности, не менее важный (а, пожалуй, даже гораздо более важный), чем инвариантность материальная. И здесь и там слово «ничего» имеет совершенно различный смысл. Как правильно утверждает Вальден, материя в результате рассеивания обесценивается, точно также обесценивается в результате рассеивания и энергии. Значит, пропадает бесследно нечто — именно ценность, продуктивность материи или энергии. А так как ценность, продуктивность является в известном, прагматическом смысле главным критерием существования, то можно сказать, что в известном смысле и материя и энергия могут действительно уничтожаться.
Все великие успехи изучения материи вовсе так и остаются лишь в плоскости — кирпичей мироздания. Архитектуры мироздания они не касаются. Утверждение Демокрита, что весь мир состоит из атомов может в такой же мере быть верным, как утверждение, что в данном городе все здания без различия стилей состоит из кирпичей; о природе и сущности архитектуры они ничего не говорят и если в суждении о природе кирпичей средние века, может быть, действительно являлись темным пятном на истории человечества, то не были ли они гораздо более проникновенными в области понимания архитектуры, в частности, жизни. Несомненно, что факт господства Аристотеля в течение многих веков есть не более курьезный факт, чем господство дарвинизма в наше время, понимая под дарвинизмом в широком смысле именно метафизической материализм. И все те доказательства, которые обычно приводят в пользу господства авторитета в средние века, по существу ровно ничего не доказывают: обилие преследования свободомыслящих в те времена именно и показывает, что свободомыслие было более распространено, чем обычно думают; ведь изменили же арабы схему аристотелевских элементов (воздух, вода, огонь и земля) в свою собственную (ртуть, сера и соль). Если в средние века диспутанты клялись ни в чем не отступать от Аристотеля, то не так давно в медицинской присяге врачи присягали врачи присягали не отступать от того, чему их научили. В области биологии оковы, наложенные материализмом, не менее суровы, чем оковы средневековья и из-за них человеческая мысль до сих пор не вышла еще из пеленок.
