— Давай разделимся, — прошептала Виктория, — я пойду в конюшню ты в сарай.
— А я загляну на задний двор, про него мы совсем забыли, — поспешно согласилась Эмма, и сестры разбежались в разные стороны.
Оставшись одна, Виктория сразу заметила, как давит на нее темнота. Сердце ее бешено забилось, когда она подошла к конюшням. Лошади дремали, и только две из них повернули головы в ее сторону. Виктория погладила их, чтобы успокоить, и осторожно двинулась вперед. Было очень темно, и Виктория с трудом различала окружающие предметы. Всетаки она разглядела, что все стойла заняты и Селии негде было здесь спрятаться. Скорее всего она была в сарае. Там отдельно от всех лошадей держали Рубио.
Виктория чутьчуть приоткрыла дверь сарая и проскользнула внутрь. В дальнем конце, подле стойла Рубио, горела масляная лампа, и было довольно светло. Жеребец был на удивление спокоен. Виктория слышала, как он переступает по соломе. Внезапно она услышала и другие звуки. До нее донесся тихий женский голос. Неужели Селия тут, в стойле Рубио? Виктория подняла юбки, чтобы ни малейший шорох не долетел до ушей жеребца, и неслышно двинулась вперед. Теперь было два голоса: мужской, низкий, и женский, но на этот раз он казался жалобным и просящим; значит, шорох соломы доносился вовсе не из стойла Рубио, а с противоположного конца сарая, где было еще одно стойло, которое сейчас пустовало. С замирающим сердцем она приблизилась к загородке, охваченная ужасом от мысли, что там может быть Селия с какимто незнакомым мужчиной.
Но только взглянув на женщину, Виктория успокоилась. Это была вовсе не ее младшая сестра, а какаято черноволосая незнакомка. Виктория, видела се в первый раз. Она сочувствовала облегчение, но, осознав, чему стала свидетельницей, пришла в смятение. Ее печальный опыт с мужчиной подсказывал ей только одно — женщина подвергается насилию. Она не успела еще решить, как следует поступить, и тут се словно громом поразило: мужчина, лежащий на соломе, был Ропер, и женщину вовсе, не насилуют, она отдается ему с радостью и шепчет поиспански нежные слова.
Виктории показалось, будто ее толкнули кулаком в грудь. Она не могла сдвинуться, с места, ей стало тяжело дышать. Ее охватили гнев и боль. Надо немедленно повернуться и уйти. Она не хочет быть свидетельницей этой сцены, она не может этого выносить… Но, казалось, ноги Виктории вросли в землю. Она не могла сдвинуться с места, не могла пошевелиться, а только растерянно смотрела на происходящее
