Во вторник 24 января 1928 г.
Дом печати
В порядке показа современных течений в искусстве.
Театрализованный вечер обэриутов
«Три левых часа»
ОБЭРИУ — Объединение Реального Искусства:
литература — изо — кино — театр.
Первый час.
Вступление. Конферирующий хор. Декларация ОБЭРИУ, Декларация литературной секции.
Читают стихи:
К. Вагинов.
Н. Заболоцкий.
Даниил Хармс.
Н. Кропачев.
Игорь Бахтерев.
А. Введенский.
Конферансье будет ездить на трехколесном велосипеде по невероятным линиям и фигурам.
Второй час.
Будет показано театральное представление
Елизавета Бам
Текст Д. И. Хармса. Композиция спектакля И. Бахтерева, Бор. Левина, Д. И. Хармса. Декорация и костюмы И. Бахтерева. Актеры: Грин (Елизавета Бам), Маневич (Иван Иванович), Варшавский (Петр Николаевич), Вигилянский (папаша), Бабаева (мамаша), Кропачев (нищий). Инженер сцепы П. Котельников.
По ходу действия:
«Сраженье двух богатырей»
Текст Иммануила Красдайтейрик, музыка Велиопага, нидерландского пастуха, движение неизвестного путешественника. Начало объявит колокол.
Третий час.
Вечернее размышление о кино — Александра Разумовского.
Будет показан кино-фильм
Фильм № 1 «Мясорубка»
Работа режиссеров Александра Разумовского и Клементин Минца. Специальная муз. иллюстр. к фильму — Джаз Михаила Курбанова.
Вожатый вечера Ю. Гольц.
Театрализация вечера Бор. Левина,
Худ. оформитель — И. Бахтерев.
ДИСПУТ
Вечер сопровождает Джаз.
26. Лидия Лесная. ЫТУЕРЕБО>*
Непонятно? Еще бы! Для того и делается. Липковскую, как ни пиши — задом наперед или спереди назад, — все равно пойдут слушать. А попробуй, Кропачева написать вверх головой и собрать полный зал? Мудрено.
Вчера в «Доме печати» происходило нечто непечатное. Насколько развязны были Обереуты (расшифруем: «объединение реального искусства»), настолько фривольна была и публика. Свист, шиканье, выкрики, вольные обмены мнений с выступающими.
— Сейчас я прочитаю два стихотворения, — заявляет Обереут.
— Одно! — умоляюще стонет кто-то в зале.
— Нет, два. Первое длинное и второе короткое.
— Читайте только второе.
Но Обереуты безжалостны: раз начав, они доводят дело до неблагополучного конца.
«Три левых часа» вызвали в памяти и полосатые кофты футуристов, и кувырканье Фекса, кто-то вспомнил даже Бальмонта, которого в свое время «никто не понимал».
— Они хочут свою образованность показать и говорят о непонятном.
Это про Обереутов еще Чехов сказал.
И суть не в том, не в том суть, что у Заболоцкого есть хорошие стихи, очень понятные и весьма ямбического происхождения, не в том дело, что у Введенского их нет, а жуткая заумь его отзывает белибердой, что «Елизавета Бам» — откровенный до цинизма сумбур, в котором никто ни черта не понял, по общему признанию диспутантов.
