Том 2. Произведения 1938–1941 | страница 59



Между 1935 и 1937 гг. В. рассказал тему вещи, которой он не написал: человек пишет дневник; время в мире этого человека идет как у нас, вперед, но дни идут назад, так что после сегодняшнего дня наступает вчерашний, позавчерашний и т. д. Дни в дневнике идут назад.


114. Т. А. Липавская сообщает об устном рассказе Введенского, который она от него слышала:

— Тринадцать человек организовали союз для борьбы с суевериями. Все дела они начинали в тяжелый день — понедельник, закуривали папиросу втроем и обязательно третий от той же спички. Собирались всегда все тринадцать вместе, не больше и не меньше. Однажды в понедельник они собрались для борьбы с суевериями, а тринадцатого нет. И тогда они прониклись суеверный ужасом.

Приложение IV>*

Ранние стихотворения

«И я в моем теплом теле…»>*

И я в моем теплом теле
лелеял глухую лень.
Сонно звенят недели,
вечность проходит в тень.
Месяца лысое темя
прикрыто дымным плащом,
музыкой сонного времени
мой увенчаю дом.
Ухо улицы глухо,
кружится карусель.
Звезды злые старухи
качают дней колыбель.

Май 1920 года

Отрывок из поэмы>*

На набережной болтаются
дома у самой реки,
Безкосые китайцы
ждут звездной руки.
А каменные солдаты,
мечтающие о хлебе,
проваливаются в квадраты,
просверленные на небе.
Внимания не обращая
ни на Великого, ни на Петра,
дряхлым шагам внимая,
заря поет до утра.
Земли еще дышит
красными шестами мятежей.
Шаги прозвучат еще тише
по дорогам соседних аллей.

Август 1920 г.

Стихи из цикла «Дивертисмент»>*

«Играет на корнете-а-пистоне…»

Играет на корнете-а-пистоне
Мой друг, мой верный друг.
На голубом балконе
Из длинных синих рук.
  Мое подымет платье
  Веселый ветерок,
  Играя па закате
  снеющий рожок.
Я прохожу по улице
В юбке до колен;
Становишься распутницей:
Так много перемен.
  Я в лавке продовольственной
  В очередях стою.
  Все помню с удовольствием
  Последнее люблю!
И плачу долгим вечером,
И думаю о нем,
Что ж — делать больше нечего.
Вздыхаю пред огнем.

«Та-ра-ра-бумбия…»

Та-ра-ра-бумбия
Сижу на тумбе я.
  Простерты руки
  К скучной скуке.
Рука простертая
Ласкает звездочки,
А солнце мертвое
Лежит на жердочке.
  У нее узкая талия
  В руках белое полотенце:
  Мои глаза в Австралии
  Темнее тамошних туземцев.
Та-ра-ра-бумбия
Сижу на тумбе я.

«Ночь каменеет на мосту…»

Ночь каменеет на мосту,
Холодный снег и сух и прост.
Послушайте, трактир мой пуст,
Где звезды лошадиный хвост.
  У загнанного неба мало
  Глядят глаза на нас, когда
  Влетают в яркие вокзалы
  Глухонемые поезда;
      Где до утра
      Ревут кондуктора.