И начинается. На новой стезе кино разворачивается с упоением. "Глубокая глотка" триумфально шествует по Америке, запреты только подстёгивают интерес. Она открывает эпоху моды на порно. "Техасская резня бензопилой" окрыляет создателей триллеров. Хичкок с его изысканным стилем превращается в старомодного английского дедушку. Теряют голову производители вестернов. Мелодрама становится жанром для недоумков и тонет в слащавости. Отчаянно глупеют комедии. А вот чёрная комедия (что вполне показательно) переживает подъём - стебёт всё, что связано с нормой. Ярчайший пример - "Эльвира, покровительница тьмы", где грудастая оторва, мечтающая о Лас-Вегасе, представлена образцом искренности и жизнелюбия, а все моралисты оказываются колдунами и изуверами.
Кино словно вспоминает себя - то время, когда было свободным и не гремело унизительной цепью. С каждым годом в нём пробуждается всё больше звериного. Ему хочется быть ещё жёстче, ещё вульгарнее, ещё откровеннее. Оно стремится к реваншу, стремится избавиться от всяких норм, от всего, что ему навязали власть и культура.
Нападение
Американское кино разделяется - на человеческое и дикое. Последнее тоже делится - согласно принципу "то, что разделило, разделится и само". Дикое кино делится на маргинальное и элитарное.
Человеческое кино идёт рука об руку с высокой литературой. Оно превозносит Книгу, вдохновляется ею. Оно наполнено книжным дыханием. Оно культивирует киноязык. Оно по-книжному, убедительно рисует характеры, объясняет мотивы, создаёт фон. Оно обнажает сердца и заглядывает в души. Оно создаёт кинороманы. Такое кино интересует проявление человечности в катастрофических обстоятельствах. Его влекут сложные судьбы и поразительные поступки. Оно заряжено гуманизмом и не расстаётся с надеждой. Даже если герой проиграл, как в "Погоне", или погиб, как в "Днях жатвы", в памяти зрителя остаются его глаза, его драма.
Дикое кино клепает экстремальное зрелище. Маргинальное - просто потакает ублюдкам. А элитарное занято делом более тонким. Оно испепеляет надежду. Оно рисует богооставленный мир, где всякий героизм бесполезен. В этом его экстаз.
При каждом удобном случае дикое кино кусает культуру. Оно тиражирует неслучайные образы - людей искусства, которые оказываются маньяками. Это кино настаивает: культура никого не делает лучше. Она лишь удовлетворяет некую эстетическую потребность. Правда заключается в том, что человек - это зверь и он останется зверем, сколько его ни причёсывай. Культуру пинают как маргинальные триллеры, так и яйцеголовый "Заводной апельсин".
