Тематическая составляющая сборника, бесспорно, разнородна - нашлось место даже бытовым детским "трагедиям" и фантастическим реалиям. Но подражание уже сложившимся писателям и расшаркивание перед ними через сюжеты не удивляет так, как, к примеру, романы Антона Уткина в 90-е или даже стихотворения Веры Полозковой, вышедшие два года назад. Темы подросткового возраста - вообще очень спорная для критики ниша. Иногда детские мысли описаны чересчур взросло и неправдоподобно, но это можно списать на неопытность. Хотя неопытность эта условная: практически все участники форума так или иначе засветились на паре-тройке сайтов и газетных полос, а некоторые ещё и преподают, храня на полке неоконченную кандидатскую диссертацию.
После описаний ненавязчивых домогательств учителя к главной героине в одном из детских рассказов встаёт вопрос этический: а стоит ли детям читать литературу такого рода? И можно ли назвать её детской? За двести страниц до таких спорных сюжетов развенчивается терроризм. Затем следует тускло-навязчивая, ноющая мужская поэзия, которая так и просится в руки редактора. Имеется в ассортименте литовский абсурд и английский снобизм в переводе на "выглаженный" русский язык. И где-то в углу, за табличкой "эссе", затесался флегматик, рассказывающий об утопленнической метафизике настоящего. Темы новых писателей стоят, как на семи холмах, на этих семи темах, но ни один из них даже близко не подходит по росту к вершинам прошедшего столетия.
И. Срезневский писал: "Народ выражает себя всего полнее в языке своём". Так вот у них, молодых, язык тих, а голос слаб и не способен наполнить паруса писательского корабля. Может, это поколение не нацелено на нечто большее, чем повторение, потому что идей нет? Стародумы, чей язык затерялся на просторах XIX века, длинно и тонко расписывающие окружающий мир. Военное время, спотыкаясь об аллитерации и архаизмы, бредёт по глубинкам отрезанной от остального мира, словно вымершей Руси. Библейские притчи, вписанные в современный слог, нравоучительной родительской оплеухой буквально отшибают любые эмоции. Хочется воздуха - свежего, терпкого, отрезвляющего, а не поворота времени вспять.
Скупо поколение на этот живительный глоток. По стихотворениям многих молодых поэтов видно, как, запертые в собственном внутреннем мире, они изолированы и закрыты для читателя. Акцентируя внимание лишь на себе, поэт обедняет себя вниманием со стороны. С признаками внутреннего оледенения он погружается в тихую меланхолию, кружась вокруг лирического героя и не показывая входа в этот мир читателю. Сомнительный поэтический ход. Это язык молодого "маленького народа", ставшего в оппозицию хоть к какому-то внешнему движению.
