В этой контаминации - сакральность нашей азбуки, которая доносит до нас знаки письма древнейших славян, преодолевших для встречи с нами не столетия, а тысячелетия! Со страниц нашей азбуки на нас в упор не мигая смотрит сама история наших древних предков.
Всего этого не было бы, если бы не эта удивительная встреча, которая произошла в Херсонесе 1150 лет назад. Напомним, что Житие Константина создавалось соратниками и учениками Философа. Оно поэтому последовательно отражает точку зрения Кирилла на историю создания азбуки. И тот факт, что Житие так подробно рассказывает о встрече первоучителя с "русскими письменами", подтверждает исключительную важность этого эпизода для осуществления главного дела всей жизни братьев. Важно отметить, что Кирилл с присущим ему смирением не приписывает себе абсолютного авторства. Он честно рассказывает, что получил подсказку. И получил её не в Солуни и не в Константинополе, а в Крыму, в Херсонесе.
Славянские языки братья, конечно же, знали и ранее. Об этом свидетельствует, например, Житие Мефодия. Византийский император Михаил III, отправляя первоучителей в Моравию, говорит: "Вы ведь солуняне, а солуняне все чисто говорят по-славянски".
Говорят-то чисто, но никто из них не умел по-славянски писать. В греческих Фессалониках, родном городе первоучителей, название которого многочисленные жители из числа славян преобразовали в более привычное для себя Солунь, те же самые славяне в книжных потребностях, конечно, пользовались греческим письмом.
Образованная Византия не встречалась до 861 года с письмом "русов". Цесарь Михаил III на вопрос Философа, есть ли у моравских славян "буквы для их языка", отвечает: "Дед мой, и отец мой, и иные многие искали их и не обрели, как же я могу их обрести?"
Братья "обрели" их в Херсонесе. И они "быстро", как сказано в Житии Мефодия, создают в Константинополе "письмена" - универсальную славянскую азбуку, идея которой была подсказана им "книжной" встречей в Крыму. Они справедливо решили, что надо не каждому отдельному славянскому наречию создавать азбуку, а дать единую письменность всем славянским народам, преодолевая в известном смысле их региональную разобщённость и их многочисленные и неудачные в прошлом попытки решать вопрос церковной письменности каждый по-своему (например, записывать славянскую речь "римскими и греческими письменами", использовать буквы других алфавитов).
То, что совершили первоучители славянства, в полном смысле слова является подвигом. Они, добиваясь права славян на письменность, испытывали гигантское сопротивление современного им мира, который пытался утверждать, что знакомиться с божественными текстами можно только на трёх священных языках - еврейском, греческом и латыни. Братья доказывали право каждого народа, в том числе и славян, на своём языке проповедовать Божье слово. В Житии Константина герой отвечает своим хулителям, устроившим над ним в Венеции судилище: "Не идёт ли дождь от Бога равно на всех, не сияет ли для всех солнце, не равно ли все мы вдыхаем воздух? Как же вы не стыдитесь лишь три языка признавать, а прочим всем народам и племенам велите быть слепыми и глухими?"
