Глядя на его мощное, крепкое тело, было понятно, почему местные сквайры ставили на него немало денег всякий раз, когда он принимал участие в кулачных боях.
- Доброе утро, мисс Люсинда, - улыбнулся Джо. У него не хватало двух верхних передних зубов, а нижняя губа была совсем разбита.
- Где Нат? - спросила Люсинда.
- Я думаю, он чистит Чайку, - ответил Джо.
Люсинда кивнула, как будто она и не рассчитывала найти его в каком-либо другом месте. Чайка была любимицей Ната, и он свято верил, что она выиграет скачки и эта победа поможет заполнить пустующие места в конюшнях новыми обитателями. Люсинда отправилась дальше и наконец обнаружила Ната, который действительно был занят тем, что начищал Чайку до тех пор, пока ее шерсть не начала ослепительно сверкать на солнце.
Нат был маленьким, сморщенным человечком лет шестидесяти.
- Доброе утро, мисс Люсинда! - Нат почтительно поклонился и снова, взял в руки щетку.
Кобыла слегка взбрыкнула, желая проявить характер, и Нат забормотал: "Ну, ну, моя хорошая..."
- Она прекрасно выглядит, - сказала Люсинда.
- Хо-хо! Если она не выиграет скачки в следующем месяце, то будет, по крайней мере, самой красивой кобылой в этих соревнованиях!
У Люсинды мелькнула мысль о том, как было бы ужасно, если бы пришлось объявить Нату, что он уволен, а Чайка будет продана. Смог ли бы он это перенести? - подумала она и решила, что ни за какие сокровища в мире не отважилась бы взглянуть ему в глаза, если бы произошло самое худшее.
- Нат, я хочу кое-что показать тебе, - застенчиво сказала она и протянула ему руку, которую до этого держала за спиной.
Сколько леди Белвиль ни запрещала ей, Люсинда все равно ездила верхом без перчаток, и ее руки были покрыты шоколадным загаром.
Это были тонкие, прекрасной формы аристократические руки, но трудно было заметить эту красоту в их теперешнем состоянии.
Нат издал слабое восклицание, а его лицо выразило изумление. Его проницательный птичий взгляд был прикован к огромному кольцу, надетому на средний палец ее руки. Огромный бриллиант, окруженный более мелкими камнями, сверкал и переливался, освещая темноту конюшни.
- Его доставили вчера, - сказала Люсинда, - а вместе с ним прислали еще ожерелье, браслет и серьги, - наверное, фамильные драгоценности. Мама говорит, что мне еще рано носить серьги.
- Это, верно, стоит кучу денег, - сказал Нат, не отрывая взгляда от кольца. - На него можно было бы купить отличную лошадь.
