Как характерно, что высшие представители российской власти – и светской, и духовной – не в силах выдавить из себя даже само слово «русские», предпочитая рассуждать о «россиянах» или «коренном населении». Это слово практически табуировано в официальном дискурсе (равно как и в либеральном), на него с подозрением косятся правоохранительные органы, недавно признавшие «провокационным» лозунг «Русские, вперёд!». Лозунг «Я – русский!», также подвергавшийся экспертизе на предмет «экстремизма», пока оставили в покое. Властвующие лингвистические идеалисты, вероятно, думают, что с исчезновением слова исчезнет и обозначаемое им явление. Придворные «говорящие головы» с энтузиазмом подпевают им с телеэкранов: русских-де как особого народа, в общем-то, и нет…
Но русские есть! И иногда они напоминают о своём существовании так, что не заметить их невозможно, особенно если это молодые русские.
Мы хотим жить, мы живучи как кошки.
И вот мы пришли заявить о своих правах…
Эти строки из песни вечного русского молодёжного героя (пусть и не русского «по крови»), думаю, не мне одному вспоминались 11 декабря минувшего года…
Поэтому такая паника охватила верхи после Манежки: оказывается, русские не просто есть, они ещё могут демонстрировать силу (что «сивкам» полагается исключительно на «государевой службе») и даже защищать свои неотъемлемые гражданские права! А что, если они заявят и права политические? А что, если они потребуют «вернуть эту землю себе»? Что, если они захотят стать хозяевами в собственном доме? Что, если они споют многомиллионным хором: «Дальше действовать будем МЫ!»
И эта паника вполне оправданна. Русские начинают понимать, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих», что социально-политическая система РФ не способна к эволюции, по крайней мере без общественного воздействия. Говоря бессмертным афоризмом Ларошфуко постсоветской России Виктора Черномырдина: «Люди устали ждать, потому что ждать больше нечего».
Большинство русских людей прекрасно понимают суть русского вопроса и путь к его решению: отстаивание своих интересов через формирование структур русского гражданского общества. Задача интеллектуалов – рационализировать их чаяния в виде ясной и чёткой идеологии. И вот здесь-то возникает серьёзная проблема. Язык, на котором говорят многие наши идеологи-патриоты, абсолютно не соответствует «задачам момента». Они всё ещё пережёвывают старую жвачку «русской идеи» XIX – начала XX века. В результате вместо предметного разговора мы слышим от них набор не имеющих никакого отношения к «быстротекущей жизни» мифов. Они хорошо известны.
