Исполнив приветственный ритуал, Мэри и Катя вошли в здание. Я пересек дорогу и направился к ним. Две тысячи семьсот пятьдесят восемь отпечатков испещряли ручку двери. В этой пестрой смеси я узнал отпечаток большого пальца Мэри. Коснувшись ее сияющего следа, я толкнул дверь.
На первом этаже роботы в красной униформе и шляпах в виде таблеток ослепительно улыбались и кланялись посетителям. Захваченные разнообразными желаниями, Мэри и Катя испытывали прилив эндорфинов не меньший, чем при занятиях экстремальным спортом или приеме легких наркотиков. Они двигались рядом с прилавком, где висели шелковые шарфы. К ужасу ближайшего робота Катя повязала один на голову.
– В этом шарфе я могла бы заработать кучу денег, гадая на кофейной гуще.
Мэри рассмеялась. Стоявшая рядом конторская служащая бросила на нее любопытный взгляд. В отличие от меня женщина не умела переводить звуки чужой речи в универсальный метаязык, что охватывает все языки мира. Мэри и Катя двинулись к прилавку со шляпами, расположенному от них в семи метрах двадцати сантиметрах. Я замер за пирамидой бриллиантовых тиар. Нет ничего проще, чем спрятаться в подобном универмаге, где вас захватывают блеск и пестрота, а все визуальные и пространственные импульсы заторможены и с трудом поддаются управлению.
Нога моя редко ступала в пределы этих заповедников потребительского тщеславия. Прежде всего мне не нравилось, как там пахнет: липкая сахарная смесь из запахов, выделяемых человеческими телами, сочетаясь с освежителями воздуха, вызывала отвращение. Кроме того, я не выношу стремления к приобретательству, этого самообмана, с которым покупатель, словно охотник, подкрадывается к прилавку с летней коллекцией от Донны Каран. Вот, например, девушка с восхищением рассматривает костюм-двойку из кашмирской шерсти. Она искренне полагает, что наряд ценой девять тысяч йен превратит ее в захватывающую дух красавицу с рекламного проспекта. Или вот девушка в белых хлопчатобумажных перчатках, с лицом бледным как мел, верит, что этот синий пояс заставит юношу, в которого она безнадежно влюблена, забыть про ее псориаз. А вот мужчина с равнодушными глазами и порезами от бритвы на щеках – он считает, что выбранный им галстук с зелеными диагональными полосками поможет получить повышение по службе.
Однако все их старания тщетны. Иногда я воображаю себя всеведущим старым вороном, что смотрит на капустное поле: каждый кочан прихорашивается и чистит перышки, чтобы стать самым красивым капустным кочаном на свете, забывая, что он всего лишь кочан, и ему никогда не стать ничем иным.
