Сайонара | страница 69



– Я проспал, – сказал я.

Мама-сан с шумом набрала воздух. Однако она не собиралась спускать все на тормозах.

– У тебя есть пятнадцать минут.

– Я…

– Мы подали клиентам крекеры из морских водорослей и сказали, что еда будет позже, потому что наш повар – бесполезный идиот. Если ты не появишься через пятнадцать минут, я скажу им, что еда будет позже, потому что наш теперь уже бывший повар – бесполезный идиот.

Мама-сан швырнула трубку, а я так и остался стоять с обморожением уха третьей степени. Обессилев, Мама-сан наклонилась к господину Бойанжу, чтобы приласкать его – танцующая самбу процессия бактерий переместилась с его шерсти на ее накрашенные помадой от Шанель губы. Я проглотил витамин С и натянул кроссовки. Маме-сан повезло, что я использую работу в баре как маскировку. Если бы не Мэри, я бы и трубки не поднял.

Я проскользнул в зеркальные двери на двадцать три минуты тридцать четыре и две десятых секунды позже, чем следовало. Удивительно, но в сумрачном баре сегодня почти не было болезнетворных бактерий. Микробы пощадили трех чиновников мэрии, двух почтовых служащих и начальника городской канализационной системы. Однако и им оставалось недолго. Вирус-мутант гриппа «А» циркулировал по вентиляционным каналам больших офисов. Его запустил ученый из лаборатории биотехнологий двадцатисемилетний Ёси Каваката, протестуя против засилья корпораций.

– Эй, засоня, быстрей на кухню, тебя ждет пицца и цыпленок терияки!

Марико, дочка фермера из Фукуоки, восседала за барной, стойкой рядом с начальником канализационной системы Осаки Исидой. Исида пыхтел сигарой и представлял, как накормит Марико устрицами и напоит шампанским, а потом грубо изнасилует прямо на центральном пульте управления канализационной системой. Марико хлопала ресницами и спрашивала, не хочет ли он еще чего-нибудь выпить.

Я вошел на кухню, надел фартук и целый час упорно вкалывал. Я смотрел на Мэри, запертую в будке для караоке и без удовольствия визжащую под Мадонну по прихоти почтовых служащих, когда в кухню с важным видом вплыла Катя. Я решил, что, чем общаться с ней, уж лучше соскрести с тарелок остатки пищи, и склонился над раковиной. Катю раздражало, что я не выразил восхищения ее приходом.

– Привет, красавчик, – протянула она. – Что там с тобой случилось? Девушка из постели не выпускала?

Катя жевала анисовую жевательную резинку. Слюнный раствор сорбитола, глицерина и вкусовой добавки Е320 хлюпал во рту. Она напоминала мне верблюда с сережками. Я ополоснул тарелки и поставил их в сушильный шкаф.