– Прибереги свои советы для себя самого, – сказала я. – Такое когда-нибудь может случиться и с тобой.
– Развод лечится прогулкой по стрип-клубам, – пошутил Юдзи.
– Какая зрелость, – притворно изумилась я. – Какая мудрость.
Улыбка Юдзи стала шире. Пусть ему и неведомо чувство сострадания, зато улыбка – выше всех похвал. Руки мои скользнули под его куртку, под майку, затем ниже, под ремень джинсов. Я подвинулась ближе, вдыхая запах табака, цитрусового геля для душа и чего-то еще – его особого запаха, по которому я безошибочно могла распознать Юдзи.
– Мэри… Мамаша наверняка наблюдает за нами в камеру слежения.
Крошечный красный глазок камеры мигал прямо над нами. Я улыбнулась.
– Она ушла – так накачалась водкой, что вряд ли ее это заинтересует.
Что-то промелькнуло в лице Юдзи. Раздражение? Он криво ухмыльнулся.
– Слушай, Мэри, не пора ли двигать отсюда?
Снаружи дождь едва моросил, но тротуары Синсай-баси покрывала сыпь из луж. Вывески баров горели неоном, посетители что-то вопили в свои мобильные, из раскрытых дверей доносились звуки корейского хип-хопа и рэгги. На стоянке такси стояла очередь: студенты, неотличимые друг от друга в одежде от Унигло, унылые бизнесмены, клюющие носом, две школьницы, которым давно уже пора было домой; обессилев от хохота, они привалились друг к дружке. Юдзи тянул меня за собой. Рядом вызывающе цокали Катины каблучки, рукав ее пальто с искусственным мехом мягко терся о мою руку.
– Ваш пульс – двадцать ударов в минуту, сэр. Вы почти на том свете. Заходите. Наши медсестры оживят вас в два счета!
Девушка в едва прикрывающем прелести наряде медсестры стояла в проеме двери. Ее освещал красный фонарь. Шприц заткнут за подвязку, на шее болтается игрушечный стетоскоп.
Девушка пальчиком грозила проходящим мимо клиентам, по лицам которых бродили чувственные улыбочки.
– Кто бы посоветовал Флоренс Найтингейл вставить эти штуки в уши, – критически высказалась Катя по-английски.
– Ты думаешь, клиентам есть до этого дело?
Из-за Юдзи я говорила по-японски.
– До чего? – спросил он.
Как будет по-японски «стетоскоп», я не знала да и едва ли когда-нибудь узнаю.
– Да мы про медсестру.
– А, эту… Когда она изображает ковбойшу на мотоцикле, клиенты ничего не заметят, даже если она выстрелит им в спину. Ну, вот, пришли, налево.
Лаунж-бар «Подземелье» оказался роскошной бархатной дырой. Упакованные в шмотки от Хельмута Ланга свободные от трудов сутенеры курили сигареты с гвоздичным ароматом, распространяя запахи дорогого парфюма. Диджеи располагались внизу – пол вибрировал от ритмов техно, словно от ударов подземного сердца. Мне хотелось туда, но Юдзи повел нас наверх, по железной винтовой лестнице. Вышибала кивнул Юдзи и отдернул красную бархатную занавеску, впуская в VIP-зону – антресоли над баром с низкими, изогнутыми столиками. Юдзи направился к дивану, на котором сидели Кензи, Синго и какие-то парни постарше. Они встали и начали дружески похлопывать Юдзи по спине и трясти ему руку.
