– Мать рассказала мне о том, что случилось. Прости. – Юдзи обхватил ладонями мое лицо, – я виноват. Я не знал, как предупредить тебя…
– Перестань, при чем здесь ты? По сравнению с тем, как досталось тебе, со мной вообще ничего не случилось.
Юдзи начал целовать меня разбитыми губами, сначала осторожно, затем со страстью. Я чувствовала металлический привкус его крови. Еще один поезд прогрохотал рядом с баром, заставив дребезжать оторванные доски и пыльные зеркала над баром. Мы опустились на колени, и Юдзи толкнул меня назад. Я помогла ему снять футболку. Юдзи начал возиться с пуговицами на моей блузке. Я потянула его вниз, шепча, как хочу его, приподнимая бедра, чтобы руки его могли проникнуть под одежду. Губы Юдзи чертили невидимые линии, спускаясь от ключиц и груди к пупку. Я провела большим пальцем по шраму на его лбу, затем притянула его к себе, чтобы снова ощутить его губы на своей коже. Он отпрянул, отвернулся и сказал, что выглядит жутко. Я затрясла головой и ответила, что он выглядит прекрасно, впрочем, как всегда. Юдзи рассмеялся и обозвал меня лгуньей. Затем мы перекатились по полу, и, подняв юбку, я уселась на него сверху. Я хотела видеть его глаза, когда сумею доказать, как он ошибается.
* * *
В самом центре руин одна задругой догорали свечи. Комната медленно погружалась во мрак. Я сидела на полу в одном белье – юбка и блузка валялись в стороне, все в саже и жирных отпечатках. Юдзи без рубашки лежа на спине, уставившись в потолок. Он курил «Мальборо» из пачки, принесенной мною, и после целых суток воздержания испытывал почти наркотический никотиновый экстаз. Я сидела рядом, скрестив ноги и смазывая раны на его ребрах антисептиком. Юдзи вздрагивал и сквозь зубы с шумом втягивал воздух.
– Не дергайся, – сказала я, – это для твоего же блага.
Мы улыбнулись друг другу – я говорила, словно школьная медсестра. То и дело мы слышали шуршание мягких лапок по полу – потревоженные нашими голосами темные тени метались из угла в угол. Мобильный телефон, который дала мне Мама-сан, дремал на полу в ожидании звонка.
– Не могу поверить, что мать дала тебе свои туалетные тапочки, – протянул Юдзи.
– Ты провел всю ночь в луже собственной крови, и тебя удивляют мои тапочки?
– Не просто тапочки, а туалетные тапочки… это тебе не что-нибудь… ой!
Я извинилась и подула на больное место. Затем снова поцеловала Юдзи в лоб – сегодня я не могла остановиться и целовала его снова и снова. Он приподнял мои волосы.
