Затем он передумал.
Сняв седло Самбо, он перенес его на место, где висело седло Рыцарской Звезды — молодой, горячей лошадки.
Он сделал разрез на седле этой лошади и переложил туда осу из седла Самбо, осторожно запихнув ее в отверстие. Затем вернул оба седла на их места и перевесил фонарь. Вернулся через боковую дверь и запер ее: он догадался, что Руфус пройдет через переднюю дверь и снова запрет ее.
Граф дважды позвонил в колокольчик у парадного входа, и ему отворил дверь заспанный лакей, которому мистер Бриггс приказал охранять сейф.
Войдя в дом, граф сказал:
— Я пошел прогуляться и забыл, что парадная дверь уже заперта. Простите, что разбудил вас.
— Все в порядке, милорд, — ответил лакей.
Граф дал ему гинею, и тот пришел в восторг.
— Я не хочу, чтобы ее светлость расстроилась, когда узнает, что я оказался заперт снаружи. Не рассказывай о том, что случилось.
— Обещаю, милорд, — осклабился лакей.
Граф поднялся по боковой лестнице.
В доме было спокойно.
Никто не видел, как он тихо прошел в спальню.
На следующее утро Джерри встал раньше всех и сразу возбужденно заговорил о том, как он будет ездить на Самбо.
— Ты сказала графу, что я хочу скакать с ним наперегонки? — спросил он Люпиту.
— Да, но ты должен быть очень ловок и осторожен, чтобы победить его;
— Я прошепчу на ушко Самбо, Что его победа очень важна, — сказал Джерри.
Он первым вбежал в комнату для завтрака.
Когда Люпита спустилась, все уже были за столом, Руфус Ланг — тоже. Она посмотрена на него с удивлением, так как думала, что он уже уехал.
Граф объяснил:
— Я ему сказал, что лучший поезд в Лондон идет не раньше полудня, поэтому, мне кажется, было бы справедливо попросить твоего кузена присоединиться к нам на скачках сегодня утром.
Это предложение, по-видимому, будет последним в отношениях с Руфусом, смирилась Люпита.
— Это будет лучшая память о Вуд-Холле, которую я навсегда сохраню, — ответил Руфус.
Она сочла его высказывание сентиментальным, а настроение — мелодраматическим и сосредоточилась на выборе еды.
После завтрака все четверо вышли к ожидавшим их лошадям.
— Надеюсь, вы все не будете возражать: я послал сегодня утром записку камердинеру, предупредив, что хотел бы скакать на том красивом жеребце, которого хозяин дома купил полтора года назад. Кажется, это Меркурий. А твоему кузену, Люпита, я посоветовал бы взять Рыцарскую Звезду.
— Конечно, Меркурий и Рыцарская Звезда — две наши лучшие лошади.
— Я так и думал.
Говоря это, граф наблюдал за Руфусом.
