— Я любила твою маму, — промолвила леди Бресли, — а ты была очень симпатичной малюткой. Я уверена, у нас с тобой найдется много общего.
— И я хочу верить в это, — с чувством сказала Клодия.
— Ты очень приятная девушка. — Леди Бресли поцеловала ее.
Вспоминая все свои треволнения, Клодия подумала, что солнце рассеяло мглу в тот самый миг, когда она уже ни на что не надеялась.
Она не была больше одинока.
Напротив, теперь перед ней открывался путь в новый волшебный мир.
И разве могла она знать или хотя бы предположить, какое ждет ее впереди потрясение, столь же горестное и почти столь же кошмарное, как только что пережитое!
— Беги скорее наверх, моя дорогая, — велела леди Бресли, — и приготовься к отъезду! Я пришлю слуг упаковать твои вещи, тебе самой незачем беспокоиться о сборах.
Клодия повиновалась.
Она сняла домашнюю одежду и облачилась в самое нарядное свое платье, которое мама купила ей всего несколько месяцев назад.
Пока она переодевалась, ее вдруг посетила мысль о судьбе этого дома.
Она вошла в спальню матери и тотчас ощутила аромат духов, сопровождавший маму повсюду.
Это было нежное благоухание белых фиалок, и Клодия подумала, что никогда не сможет его забыть.
Мамина одежда все еще аккуратно висела в платяном шкафу.
Девушка подошла к туалетному столику и достала оттуда бархатную коробку, в которой мама хранила свои драгоценности. Их было не так уж много.
Но всякий раз, когда у Уолтера Уилтона появлялись деньги, он приобретал что-нибудь изящное для жены.
Какую-нибудь вещицу, блеск которой, как он говаривал, отражает звезды в ее глазах.
«Я не должна все это оставлять», — подумала Клодия.
Она прекратила поиски денег, зная, что их нет, — все, что ей удалось найти, уже было потрачено на похороны.
Вместо золотых соверенов Клодия отдала владельцу похоронного бюро золотые часы Уолтера Уилтона, которые тот взял довольно неохотно.
Все еще пребывая в плену тягостных мыслей, девушка спустилась вниз.
Ее крестная мать сидела на том же месте.
Она подняла голову и посмотрела на входившую в комнату Клодию.
— Ты выглядишь весьма нарядно, моя дорогая, — отметила она. — Впрочем, твоя мать всегда отличалась хорошим вкусом.
— Боюсь, у меня… не так много одежды сейчас. Мама ждала, когда будут давать «Макбета», собиралась после бенефиса купить мне два новых платья.
— Я куплю все, что тебе понадобится, но нам следует поспешить, ведь ты же не хочешь скомпрометировать меня в Испании, тем более что твой приезд будет для всех неожиданностью.
