Шкуро призвал казаков искать себе соратников «среди храбрых русских воинов Белой армии, среди белых орлов». Шкуро, наполнив стаканы, стал подносить их нам, обнимая и целуя каждого из нас. Когда же заиграли лезгинку… генерал Шкуро, не выдержав, подоткнул полы черкески и плавно, мелко перебирая ногами, подошел мне навстречу. Когда темп участился, он все еще пробовал делать какие-то резкие движения, но вскоре, запыхавшись, под общий веселый смех и гик, обессиленный, упал на руки казакам, подхватившим его на лету. «Загнали, бисовы диты, батьку Шкуро!» — говорил он, жалуясь на быстрый темп музыкантов» (Черкассов К.С. Генерал Кононов (Ответ перед историей за одну попытку). — Т. 2. — Мюнхен, 1965. — С. 35–36, 39–42, 51, 56).
2 апреля того же года Шкуро вновь посетил 5-й Донской полк 1-й казачьей кавдивизии. «…в теплый весенний день по случаю дня рождения Кононова в нашем полку состоялись торжества. /…/
Самым почетным и дорогим гостем у Кононова в этот день был приехавший из Германии по случаю торжества генерал Шкуро.
Последний, в дорогой, расшитой серебром черкеске и приподнятом веселом настроении, командовал «парадом».
Каждая чарка выпивалась только по его команде. Он, как всегда и везде, чувствовал себя хозяином и невольно заставлял всех себе повиноваться.
В самом разгаре веселья Шкуро сказал речь по поводу дня рождения И.Н. Кононова, в которой он подчеркнул, что, несмотря на террор, коммунистам не удалось уничтожить казачество.
«Иван Никитич, подойди-ка сюда, пожалуйста», — позвал генерал Шкуро Кононова. Тот подошел и стал «смирно».
«Цией плетью мий батько меня по ж… стягав, — сказал Шкуро по-украински, показывая всем кавказскую плеть дорогой кавказской работы, с позолоченным черенком. — А теперь я ее дарю, как родному сыну, И.Н. Кононову. Бери плеть, казак! У тебя моя закваска. Ты достоин этого подарка».
Один из адъютантов Шкуро подал ему круглый картон, и он, вынув из него донскую фуражку… надел ее на Кононова. Казаки подбежали, подхватили генерала Шкуро и Кононова на руки и начали качать.
«Що вы робитэ, бисовы диты?!» — упираясь и смеясь, говорил подбрасываемый высоко в воздух генерал Шкуро.
Вечером того же дня Шкуро рассказал Кононову о своей встрече с генералом Власовым и его окружением. Он пообещал приложить все усилия, дабы настроить доброжелательно П.Н. Краснова по отношению к Власову. Также он говорил о том, что в казачьих частях не должно быть немецких командиров. После этого Шкуро отбыл в Германию к П.Н. Краснову, а затем в Толмеццо, к Т.И. Доманову» (Черкассов К.С. Указ. соч. — Т. 2. — С. 68–72.).
