— Еще полпорции.
Джордж безропотно налил. Она выпила и засмеялась.
— Мой дорогой Джордж, если ты хотя бы на минуту допустил, что я понятия не имею, чьи слова ты сейчас повторяешь, то ты глубоко ошибаешься. Твоя толстокожая и самоуверенная натура не способна родить столько тонких нематериальных мыслей. Ты забыл, видимо, что я врач.
— Ты не врач, ты хирург.
— Который всегда решает сам, как поступить с тем, что несовместимо с жизнью пациента: отрезать и выбросить или зашить, не трогая. Так вот, можешь больше не трудиться, я вырезала свой страх и выбросила его в мусорное ведро…
Внезапно Джордж выдернул из кармана пневматический пистолет и отсалютовал длинной очередью этот счастливый момент.
— Ур-р-ра! — закричал он.
Вынырнув из воспоминаний, Джулия шумно вздохнула и открыла глаза. Солнце почти зашло за горизонт, как тогда, после салюта, который устроил Джордж. И надо признаться, что вместе с тем закатом ушел страх из души Джулии навсегда.
— Ваш чай, Джулия. — Эмма направлялась к ней, неся на маленьком подносике чашку зеленого чая.
— Эмма, посиди со мной.
— С удовольствием. — Эмма опустилась на траву подле Джулии.
— Скажи мне честно, чего именно хочет Кэрри?
— Она мечтает о своем деле. Хочет заработать денег и открыть туристическое бюро, направлять любителей охоты и рыбалки к отцу.
— А что, очень верная мысль, молодец девочка, — похвалила Джулия.
И подумала, что ничего лучшего она не хотела бы услышать.
Глава седьмая
Месть раненого зайца
«Боинг» стремительно набирал высоту, и у Кэрри заложило уши. Она тупо смотрела на мерцающие огни большого чужого города, которые становились похожими на звездочки, и ей вдруг показалось, что она больше не понимает, где земля, а где небо.
В чем дело? — спросила она себя. Неужели это первое разочарование в твоей жизни? Ведь нет? И ты сама знаешь, что все проходит. Со временем. Тебе ничего и делать не надо — время идет и все уносит, пыталась успокоить себя Кэрри.
Подушечкой указательного пальца она вытерла слезинку, готовую сорваться с ресницы.
Почему Люк не сказал, что между нами стоит не только его профессия, которую я, как теперь поняла, не могу принять? Между нами есть еще женщина, Мэрион, которая гораздо лучше, чем я, подходит на роль жены пастора.
— Люк, это она? — спросила Кэрри после службы, когда они вместе выходили с церковного двора, а Мэрион обогнала их и тихо попрощалась.
Мэрион смотрела только на Люка, и в глазах ее стояла не только укоризна, а что-то еще. Тоска? Боль? Такие глаза бывают у смертельно раненного животного.
