Тейви обратила внимание, что, несмотря на кажущуюся грубость, тон его смягчился.
— Пойми, — сказала она, — мне нужно больше одежды, чем тебе, ведь я женщина. — Она прикусила губу, стараясь подыскать другое объяснение.
— Хм, я это заметил. — Бровь у него иронически приподнялась. — Неужели ты думаешь, что я лишен проницательности.
— Мне потребуются кое-какие вещи, — смущенно продолжала она.
— Ну-ка, назови.
— Например… лифчики. — Кровь бросилась ей в лицо, но Тейви сумела совладать с собой и не отвела глаза.
Скотт смутился.
— А вот мне, — ответил он, — нужен защитный бандаж для того, чтобы лазать по горам. В такой штуке ты не нуждаешься. — Он приподнял брови. — Полагаю, тебе не придется карабкаться по скалам.
— А что буду делать я, когда вы полезете в горы? — спросила она, оскорбившись, что ее лишают этой возможности.
— Тут кое-кто отказывается от восхождения, — сказал Скотт. — Ты можешь остаться с ними в лагере. Для твоих неокрепших мускулов так будет даже лучше.
— И для моих волдырей, — невольно вырвалось у нее.
— Вот как, волдырей? Ты натерла ноги?
Тейви кивнула.
— Я заклеила их пластырем.
— Замечательно, — фыркнул Скотт. — Покажи-ка.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Я же сказал тебе, — Скотт взял ее за плечи, — никто из участников моего похода не получал травм. Из-за моего друга и твоего брата ты оказалась в ситуации, которая может серьезно сказаться на твоем здоровье. Из-за вульгарных волдырей люди теряют ноги, занося в ранку инфекцию. Ну-ка покажи ноги, а не то…
— Хорошо, хорошо! — поспешно воскликнула Тейви. Приподняв полу халата, она высвободила ногу и отлепила пластырь.
Тейви нервничала, глядя, как Скотт рассматривает ее пятку.
— Не так уж плохо, — констатировал он. — Хотя кое-где кожа стерта до крови. — Скотт порылся в своем рюкзаке. — Я продезинфицирую ранки антисептиком, за ночь они затянутся. Утром наденешь специальные носки. Ходить в них будет удобнее.
— Ой! — вскрикнула девушка, когда Скотт протер ей какой-то жидкостью поврежденную кожу на пятке. — Что за инквизиторский метод лечения!
— Ладно, ладно, потерпи. — Еле уловимая гримаса скривила его губы, а глаза заискрились. — И, ради Бога, перестань охать. Твои стенания могут подействовать только на Андре.
Когда Скотт взялся за другую ногу, она замолчала. Не проронив ни звука, она терпеливо дождалась конца операции.
— Теперь постарайся не притрагиваться к ранкам. — Глаза Скотта светились прямо-таки отеческой заботой. — И не беспокойся о своем рюкзаке, хотя он и здорово похудел. Завтра я снова обработаю кожу антисептиком.
