«Как жаль, что мои крестные умерли, когда я была маленькой, и не упомянули меня в завещании», — опечалилась Гильда, но тут же сказала себе, что завидовать Элоизе нечестно.
Сестра имела полное право претендовать на все самое лучшее. Она и вправду была счастлива последние два года, все время, что жила с крестной.
Это время Гильда провела с отцом. Она любила слушать его рассказы об армии и читать с ним книги.
Никакие приемы, которые так ярко описывала Элоиза, не могли бы сравниться с дружбой с отцом. Гильда не могла выразить словами, как это освещало ее жизнь.
«Я любила папу, а он любил меня», — сказала себе Гильда.
И для нее это было куда важнее, чем возможность поймать на крючок какого-то маркиза — как казалось Гильде, человека довольно неприятного.
Элоиза решила провести почти все воскресенье в постели. Гильда накормила ее сначала завтраком, а потом обедом.
Она искусно приготовила телятину. Элоиза нашла, что мясо довольно нежное, и попросила добавки.
Теперь она сидела в кровати, необыкновенно красивая, и сгорала от желания поговорить.
— Я рада, что тебе хорошо спалось, — сказала Гильда. — Ты, видимо, очень устала, раз спала так долго.
Элоиза рассмеялась:
— Ты бы тоже долго проспала, если бы приняла накануне ложечку лауданума.
Гильда остолбенела.
— Настойка опия?«— воскликнула она. — Ты знаешь, что мама никогда не одобряла, когда доктора прописывали ее папе. Но он страдал ревматизмом и подолгу не мог заснуть.
— Я тоже не могу спать без нее.
Во взгляде Гильды читалось неодобрение.
— Ты, конечно, можешь упрекать меня, но, если бы тебе приходилось танцевать до четырех утра и все время пить шампанское, ты бы тоже не выдержала без снотворного.
Гильда вынуждена была признаться, что ей действительно хотелось бы как-нибудь попасть на бал и протанцевать до утра, но при этом она была абсолютно уверена, что лауданум очень вреден для здоровья.
— Мне кажется, ты бы могла обойтись более безопасным средством, например, выпить на ночь теплого молока. Мама всегда говорила, что мед и молоко…
— Ах, прошу тебя, не начинай! — недовольно перебила Элоиза. — Лучше я тебе расскажу, какой успех я имела на балу у герцогини Бедфорд. Все говорили, что я произвела настоящий фурор! Именно после этого бала на меня обратил внимание маркиз.
Она вновь принялись вспоминать о маркизе.
Гильда не возражала. Ей нравилось слушать, как сестра рассказывает о балах, на которых побывала, повторяет комплименты, которые говорили ей поклонники, описывает платья, которые она покупала. Гильда отметила про себя, что на деньги, потраченные на некоторые наряды, она могла бы безбедно прожить целый год.
