Ринггольды, конечно, присоединились к клеветникам. Они хорошо знали молодого вождя, но я понял их тайные побуждения. Я чувствовал, что должен сказать что-нибудь в защиту того, о ком шел разговор, по двум причинам: во-первых, его здесь не было, а во-вторых, он спас мне жизнь. Несмотря на то, что за столом собралось высокопоставленное общество, я не в силах был промолчать.
— Господа! — начал я достаточно громко, чтобы меня услышали все присутствующие. — Есть ли у вас какие-нибудь доказательства, которые подтвердили бы справедливость ваших обвинений против Оцеолы?
Наступило неловкое молчание. Доказать, что Оцеола занимался пьянством, кражей скота и обманом, никто не мог.
— Ara! — наконец воскликнул Аренс Ринггольд своим резким, скрипучим голосом. — Значит, вы, лейтенант Рэндольф, защищаете его?
— Пока вы не приведете мне более веских доказательств, чем голословное утверждение, что он недостоин защиты, я буду стоять за него.
— Их нетрудно найти! — крикнул один из офицеров. — Всем известно, что он занимается кражей скота.
— Вы заблуждаетесь, — возразил я самоуверенному оратору.
— Мне, например, об этом ничего не известно. А вам?
— Да нет, я лично, признаюсь, тоже этого не наблюдал, — ответил офицер, несколько сконфуженный моим внезапным допросом.
— Если уж речь зашла о краже скота, господа, то я могу рассказать вам забавный случай, имеющий непосредственное отношение к теме нашего разговора. Если разрешите, я расскажу вам.
— О, конечно, безусловно мы готовы послушать!
Я кратко изложил эпизод с кражей скота адвоката Грабба, опустив, конечно, все имена.
Мой рассказ вызвал некоторую сенсацию. Я видел, что он произвел впечатление на генерала; агент же был явно раздражен. Я чувствовал, что его гораздо больше устроило бы, если бы я держал язык за зубами.
Самое большое впечатление мой рассказ произвел на Ринггольдов — отца и сына. Оба побледнели и встревожились. Кроме меня, пожалуй, никто не заметил этого, но мне стало ясно, что они знают больше, чем я.
Затем все начали говорить о том, сколько беглых негров может скрываться между индейцами и может ли их помощь оказаться существенной в случае вооруженного столкновения. Это был серьезный вопрос. Все знали, что в резервации обосновалось много негров и мулатов: одни в качестве земледельцев, другие в качестве скотоводов. Немало их бродило по саваннам и лесам с винтовкой в руке, целиком отдавшись настоящей жизни вольного индейского охотника. Были высказаны различные мнения: одни предполагали, что их наберется около пятисот человек, а другие считали, что не меньше тысячи. Негры все до единого человека будут против нас — с этим все согласились единодушно. Здесь не могло быть двух мнений!
