Поступить, как всегда, проще, чем что-то изменить. Даже если «как всегда» подразумевает несчастливый исход.
Отлично!
Просто превосходно!
Джастина окатило сладкой и пьянящей, как шампанское, волной эйфории. Он счастливо рассмеялся. Дородная бабушка, державшая за руку внука, обернулась и опасливо прикрыла собой свое чадо: вдруг сумасшедший парень на них набросится?
Джастин весело подмигнул ей — она ускорила шаг.
Как же хорошо, что мысль завела его именно на этот путь — он теперь совершенно точно знает, как поступить ни в коем случае нельзя.
Его мать сказала бы, что проторенная тропа ведет в ад. И он вполне с ней согласился бы.
Причем слово «ад» здесь обозначает не только геенну огненную, но и пустое, бессмысленное, горькое существование «ни для чего».
И ни для кого.
Джастин быстрым шагом дошел до припаркованного на стоянке мотоцикла и ласково, как боевого коня, похлопал его по рулю:
— Ну что, теперь-то все будет хорошо, а, малышка?
Вернувшись домой, он принял ледяной душ, наспех перекусил и еще с чашкой кофе взялся за телефон.
Раздобыть номер Дублинского международного аэропорта оказалось не так сложно, как объяснить служащим Дублинского международного аэропорта, чего он от них хочет.
Как Джастин и предполагал, никто не собирался на основании телефонного звонка какого-то невменяемого англичанина предоставлять сведения о пассажирах.
Придется лететь.
Другое дело, что, пока мать не выпишут, он ее не оставит. Хватит и того, что в самые тяжелые дни его не оказалось рядом. Но это ничего. Это всего лишь задержка, какая разница, если решение принято и цель поставлена.
Поскорее бы уже увидеться… Еще вчера он, идиот, ничего не мог предложить Саманте, и неудивительно, что она не осталась с ним. Но ничего. Он получил свой урок.
И какое счастье, что все меняется!
Только бы с Самантой все было в порядке. Хотя… Она сильная, она умная, она со всем справится. В этом можно ей доверять.
Саманта сидела в аэропорту, в зале ожидания. В руке у нее был бумажный стаканчик с кофе — из автомата. Она задумчиво рассматривала его.
Когда она подходила к автомату, ей как-то не пришло в голову взять, скажем, чай. А вдруг кофе теперь нельзя? Конечно, нельзя, он повышает давление, усиливает нервозность, а ей это ни к чему…
К тому же это не настоящий кофе, а какая-то растворимая дрянь, наверняка полусинтетическая. Все, эра наплевательского отношения к своему телу закончилась.
Ее тело теперь — это самое ценное, что у нее есть. Нет, не так: ее тело — это то, без чего не сможет существовать то самое ценное. Залог его, самого ценного, благополучия и здоровья.
