Я не в своем уме, подумала Саманта. Слезы как-то сами собой высохли. Потом ей стало страшно.
Ведь если она по-настоящему не хочет связывать с ним жизнь, значит, придется менять все. Абсолютно все. Дом. Круг общения. Образ жизни. Планы на будущее. Остаться одной. Пусть на какое-то время — но все равно… Одиночество — это серьезное испытание. Саманта не помнила уже, как это — жить одной. Быть одной, ничьей, своей собственной, ни о ком, кроме себя, не заботиться…
Страшно.
Страх был холодный, как осенняя ночь. Она и не подозревала, что оно в ней живет, это гадкое липкое чувство из детских кошмаров. Она уронила голову на ладони. Нужно придумать другой выход, потому что этот…
Выход есть всегда, но не всегда он нам нравится.
Саманта вспомнила вычитанную в студенческие годы в учебнике психологии вещь: если человек видит только один выход из ситуации, значит, он шизофреник. Она шизофреник? Вроде бы нет. Значит, можно поломать голову еще.
И разбить о голову Эдмонда какую-нибудь вазу. Желательно — из дорогих. Лучше всего — подаренную его мамой на Рождество.
Саманта подумала о том, что он не только нарушил обещание, но еще и улизнул, оставив ее плакать в пустой квартире, и испытала приступ глубокого, до тошноты, презрения. Мельком взглянула в зеркало — зеркало послало ей некрасивое, с опухшими губами и покрасневшими глазами, отражение.
— Успокойся, — приказала она себе.
Отражение лучше не стало. Саманта слегка подергала себя за волосы, чтобы прийти в чувство, и отправилась в кухню за медом. Нужно прекратить истерику. Но даже хамство Эдмонда — не повод глотать таблетки.
Под носок домашней туфельки попал разноцветный глянцевый листок — одна из треклятых путевок. Саманта поленилась наклоняться и рвать ее. Отшвырнула под стол. Пусть поваляется.
Спать она ложилась в запертой изнутри спальне — один из тех моментов, когда самым удачным в этой квартире ей казались именно замки во внутренних дверях. На самом деле — глупое и ненужное изобретение, но все-таки… Пусть поспит на диване в гостиной. Если он вообще явится домой ночевать.
Как ни странно, сон пришел быстро — вымотанная нервная система нашла оптимальный способ перезагрузки. Но виделось Саманте что-то серое и мрачное. Кажется, она куда-то падала и разбивалась насмерть.
Проснулась она с тяжелым чувством. Сперва ей даже показалось, что воздух в комнате сер, потом Саманта поняла, что это предрассветный полумрак. Она вспомнила, что было вчера. Вспомнила непроницаемые, упрямые глаза Эдмонда, его искривившийся от какой-то яркой эмоции рот и хлопнувшую дверь. Может, он и вовсе не ночевал дома? Она подавила желание пойти и проверить. Попыталась почувствовать. Чувство его присутствия и отсутствия, развившееся за прожитые вместе месяцы, молчало. Наверное, тоже обиделось.
