Идеальный момент для вылазки и решительного удара по ошеломленному противнику. И вылазка будет непременно. Должна быть, по всем правилам воинского искусства.
— Стоять! — жутко, по-звериному взревел Дипольд Славный.
Бросил коня вперед — навстречу бегущим. Обезумевшим, оглохшим, ослепшим от страха.
— Назад, собачьи дети! На-зад!
Ни стоять, ни поворачивать назад никто, однако, не собирался. Пфальцграфа попросту не замечали и не слышали.
Дипольд рванул из ножен меч.
— Назад! Изрублю!
Это были не пустые слова. Гейнский пфальцграф Дипольд Славный не имел привычки бросаться словами впустую.
Длинный рыцарский клинок опустился на шею пробегавшего мимо человека. Судя по отсутствию доспехов и оружия — простолюдина, подневольного арбайтера. Как тот ни вжимал голову в плечи, но…
Влажный чавкающий звук, хруст — и голова эта, будто еще одно оберландское ядро, забрызганное красным и оплетенное ветошью колтунистых волос, скачет впереди тела, фонтанирующего кровью, но совершающего еще по инерции свои последние шаги.
Раз шаг, два шаг…
Тело без головы споткнулось, рухнуло.
А под руку и под меч пфальцграфа уже попадает еще один беглец. Ландскнехт. Солдат. Но — тоже без оружия. Ну а раз бросил свое оружие, так какой же ты после этого солдат?!
Этого в сердцах — напополам, от плеча.
Ах, хорошо, ах, славно! — бурлят нездоровая, неуместная, необъяснимая веселая злоба и злое веселье.
Чужая кровь брызжет на доспех, на гербовую коту, на опущенное забрало шлема. А ведь он предупреждал! С самого начала — предупреждал! Убоявшимся и отступившим — смерть!
Ярость и что-то еще переполняют душу. Но с каждым новым взмахом меча — обретают выход.
— Стоять!
И карающий клинок Дипольда вновь возносится вверх. И пфальцграф даже рад поводу рубить хоть кого-то. Хоть за что-то рубить…
— Ваша светлость! Там нельзя! Там бомбарды! Колдовство! Ваша све… — третья жертва пфальцграфа — арбалетчик без арбалета — успел быстро-быстро прокричать на бегу несколько отрывистых фраз, успел поднять на Дипольда расширенные, полные ужаса глаза, успел даже вскинуть руки навстречу свистящей полоске стали.
И — осекся на полуслове. И — более ничего уже не успел. Упал с отрубленными кистями, с расколотым надвое черепом.
О, теперь беглецы Дипольда видели и слышали! Хорошо видели, прекрасно слышали. Понимали, что их ждет. Но все равно не останавливались. Сворачивали, старались обогнуть стороной страшного всадника с остландским грифоном на груди и с длинным окровавленным клинком в руке. Норовили добежать до обозных повозок. Поскорее смешаться с охраной и орудийной прислугой. Проскользнуть между и увлечь за собой. И — добраться до лагеря. И — дальше. И — быстрее.
