— Плохо дело, ваша светлость, — вновь зашелестел над ухом взволнованный шепот фон Швица. — Мало нам было големов и магиерских бомбард, так теперь вот еще и колдовские хандканноны у оберландцев объявились! А все Лебиус проклятущий! Мерзавца следовало бы изловить и сжечь еще в Прагсбурге. Эх, не доглядели отцы-инквизиторы!
Дипольд не слушал сокрушавшегося барона. В висках и ушах бешено колотилась кровь. Пфальцграф то вглядывался в неподвижные тела гейнских всадников, то смотрел на павший замок с мертвым — это уже вне всякого сомнения — гарнизоном.
— Ваши воины сами выбрали свою судьбу, — перехватив его взгляд, заметил Людвиг.
— Вообще-то, не сами, барон, — качнул головой Дипольд. — Я запретил им покидать крепость и велел стоять до конца. Я обрек их на смерть.
Голос пфальцграфа прозвучал холодно и бесстрастно.
— Мне очень жаль, ваша светлость…
— Жаль? — Дипольд с вызовом глянул на фон Швица. — Разве я сказал, что сожалею о содеянном? Ничего подобного. Да, мои гейнцы приняли смерть по моей воле, но — смерть геройскую. Достойную смерть. Так что не стоит сокрушаться о случившемся.
Людвиг промолчал.
Дипольд вновь окинул взглядом крепость. Вздохнул:
— Хотя, с другой стороны… Сегодня я потерял свой замок и своих людей.
— Вас ждет отец… кайзер, — осторожно напомнил фон Швиц. — А с ним — вся имперская армия. Вы еще покараете врага, ваша светлость. И вернете себе крепость. И обзаведетесь новой верной дружиной. И приумножите свою славу. Но для этого сейчас нам нужно…
— Знаю, — сухо перебил Дипольд, глядя, как с флагштока над разбитыми воротами оберландцы срывают червленое полотнище. Остландский златокрылый грифон бился в чужих руках, будто пойманная птица. — Мы уезжаем, Людвиг.
Над гейнским замком поднималось новое знамя. Серебряная змея на синем поле. А прояснившийся ненадолго небосклон опять затягивало сизыми тучами. Словно синюшный смертный дым, они сплошной стеной надвигались с востока — со стороны Верхних Земель.
Ветер усиливался. Близилась гроза.
…Оберландский маркграф и прагсбургский магиер стояли под пасмурным небом. Меж двух шатров. Перед павшей крепостью.
— Значит, Дипольд все видел? — Альфред Чернокнижник пытливо вглядывался в темные прорези магиерского капюшона. За спиной Лебиуса застыла стража с обнаженными клинками.
— Да, ваша светлость, — качнулся куколь. — Он видел. Все.
— Это хорошо? Плохо?
— Полагаю, это уже не имеет особого значения, — прозвучал ответ. — Хотя, нет… Пожалуй, все же хорошо. Узрев падение своего замка собственными глазами, Дипольд наполнил сердце новой ненавистью и новой жаждой крови. А это именно то, что нам нужно.
