Но странное дело, чем больше у меня было похождений, тем чаще вселялась непонятная тоска. Доходило до того, что было с кем провести вечер, а с кем поговорить по душам — не было. Мне не хватало женщины-друга, которая жила бы моей жизнью, моими интересами. Но главное, чтобы перед ней не надо было казаться уверенным в себе, веселым, преуспевающим, властным. Хотелось быть самим собой: усталым, грязным и мрачным, каким я, собственно, и выходил с автобазы. А иногда и слабым, когда нездоровится. Похоже, я созревал для семьи, но все же еще не созрел окончательно. Помнится, в те дни заезжал к Кольке; у него жена в халатике, кудрявые детишки, ужин на столе; они, голубки, сидят обнявшись, ящик смотрят. «Эх, — думаю, — надо тоже жениться». В другой раз загляну — у них погром: в Кольку чайники, кастрюли летят — его жена полыхает. «Слава богу, — думаю, — что не женат». Ну, а потом и меня заклинило.
Не стану много болтать о ее красоте — это надо видеть. Скажу только — у нее волосы цвета свеклы и взбиты в пышную копну, а фигура… всего в изобилии — обнимешь, так все есть, не то что разные рахитичные дамочки. Словом, она в моем вкусе.
Я обалдел от нее сразу. Я тогда только сменил напарника Кольку, заступил в ночную смену; залил горючее в бачок самосвала и покатил к заводу за щебенкой. Погодка стояла что надо, на вечернем шоссе — ни души. Кручу себе баранку, насвистываю мотивчик. Вдруг она — стоит у дороги, тянет руку. Я вначале думал, легковушке какой сигналит. Взглянул в зеркало — за мной никого. Притормозил.
— Чего тебе? — говорю.
А она:
— Вы прямо едете?
— Ясное дело.
— Подвезите, пожалуйста. Полчаса ни одного такси.
— Забирайся.
Полезла она в кабину, и вот тут-то я и заметил ее потрясающую грудь и классные ноги. Меня прямо в жар бросило, а точнее — шибануло током. Она положила сумку на колени и давай смотреть куда-то мимо меня, точно я пустое место.
— Что ж вздыхатели не провожают? — трогаясь, прохрипел я. У меня немного перехватило дыхание.
— Я с работы.
Голос негромкий, ленивый, но я-то знаю, такие толстушки только с виду вафли, а внутри — сама страсть.
— Ну что ж? Все равно, — схитрил я, работая под простодушного, бесхитростного парня. Хотел узнать, есть ли у нее хахаль, и заодно дать понять, что я порядочный человек, не какой-нибудь там пройдоха.
— Сейчас мало кто провожает, — протянула она, — да и нет у меня никакого вздыхателя. Я слишком полная, не очень-то нравлюсь. Такие, как я, разве что на любителя.
