— Я уверена в этом, — улыбалась Ольга. — Только ты ведешь себя чересчур скромно. Не обязательно выпячиваться, бить себя в грудь и говорить, какой ты талантливый, но все-таки надо держаться с достоинством, поуверенней, потверже.
Приближалась осень. Продуктов, выдаваемых по карточкам, не хватало, и перед зарплатой в доме совсем не было еды; тогда варили похлебку из лебеды, жарили «чертиков» из картофельных очисток, которые собирали у столовой госпиталя, но даже в эти дни Ольгу не покидало мужество. Это мужество непроизвольно передавалось другим, и в первую очередь ее мужу, теперь часто впадавшему в уныние. По совету жены, Анатолий купил на барахолке старый бредень, и несколько раз они вдвоем ночью ловили рыбу на Казанке; раздевались догола и, поеживаясь, брели в темной воде, среди осоки, по топкому, вязкому дну, то и дело выволакивая тяжелый бредень на мелководье, и в плотной темноте среди трав отыскивали бьющихся скользких рыбешек.
После рыбалок варили уху, а на работе подробно рассказывали о своих уловах. По цехам пошли разговоры, что Ольга по ночам таскает бредень, и над Анатолием стали подшучивать, к тому же у него от холодной воды опухли ноги, и рыбалки пришлось прекратить.
Как-то Ольга сказала мужу, что одна женщина из их отдела ездила за город, нарвала колосьев ржи и сварила кашу.
— Нам тоже надо съездить, — заключила она. — Детей в саду кормят плохо, и у нас ничего нет.
Анатолий сразу заявил, что он против поездки.
— Как мы будем смотреть людям в глаза? — недоуменно спросил у жены. — Нас считают безупречно честными. Да и самому себе этого не прощу. Лучше одолжу деньги у кого-нибудь.
Он пытался занять деньги у всех знакомых, но у него ничего не вышло, большинство семей было в таком же положении.
— Собирайся! — решительно сказала Ольга. — Здоровье детей дороже всего.
Они взяли рюкзак и ночным поездом приехали на станцию Дербышки. Сойдя с платформы, прошли сумрачные заросли и очутились на краю поля ржи; осмотревшись, вошли в посадки и начали обрывать тяжелые литые колосья. Когда рюкзак наполнился до половины, послышался лошадиный храп, голоса. Приподнявшись, Анатолий увидел прыгающие пятна фонарей.
— Объездчики, — прохрипел он. — Бежим к станции.
— Уже рассвет, заметят. Лучше спрятаться, — спокойно прошептала Ольга.
Анатолий поразился смелости и находчивости жены в минуту опасности. Они забрались в спутанную гущу колосьев и замерли. Топот и говор усилились, потом начали стихать.
