Насколько я помню, в свое время было много жалоб на то, что в учебных заведениях плохо учат детей писать и говорить. Обычно это касалось старшей школы и колледжа. От начальной школы никто и не ждал больших достижений. Но спустя еще четыре или восемь лет обучения общество имело все основания рассчитывать на приличный уровень подготовки учеников в этих видах деятельности.
Уроки английского языка были и в значительной степени остаются доминантой программы старшей школы, а начальный курс английского до недавнего времени являлся обязательным предметом в каждом колледже. Его основной задачей было развитие родной письменной речи и формирование способности красноречиво или хотя бы ясно высказываться.
Жалобы поступали отовсюду. Бизнесмены, явно не имевшие завышенных требований к своему персоналу, возмущались некомпетентностью молодежи, только что закончившей учебу. Их негодование разделяли и подхватывали десятки газет, сетуя, ко всему прочему, на страдания редакторов, которым приходилось полностью править материалы молодых журналистов — вчерашних выпускников.
Преподаватели английского языка в колледжах были вынуждены начинать с нуля со своими студентами освоение той программы, которой обучают в старших классах школ. Экзаменационные работы этих студентов по другим предметам наглядно демонстрировали неимоверно корявый и бессвязный английский язык.
Любой, кто преподавал в аспирантуре или на юридическом факультете, знает, что диплом бакалавра — выпускника лучшего колледжа почти ничего не говорит об уровне его письменной или устной речи. Многих кандидатов в доктора наук приходится учить писать диссертации. Я имею в виду, конечно, не знание ими своего предмета, а минимальный уровень владения простым и понятным английским языком. Мои коллеги на юридическом факультете часто не могли определить, насколько разбирается студент в юриспруденции, из-за его неспособности связно высказываться на заданную тему.
Я затронул только письменную и устную речь, но не чтение. До недавних пор никто в принципе не обращал внимания на еще более серьезные и распространенные проблемы с чтением, за исключением, пожалуй, уже упомянутых мною преподавателей юриспруденции. С тех пор как в программу включили изучение судебных дел, они осознали, что половина их рабочего времени уходит на то, чтобы учить студентов читать эти дела. Но преподаватели полагали, что это их бремя, поскольку чтение судебных дел — особенно сложный процесс. Они не понимали, что выпускник, уже умеющий хорошо читать после окончания колледжа, более узкий навык чтения судебных материалов приобретет гораздо быстрее.
