Он сидел на углу нашей улицы — полный, много курящий, кашляющий, с блестящими озорными глазами. Дядя Игнат был мастер высокого класса; починенная им обувь носилась гораздо дольше отремонтированной в мастерских. И потом, он все делал красиво. Он был человеком безукоризненной честности и порядочности. Над каждой парой обуви подолгу корпел, отмачивал ее в воде, чтобы кожа стала эластичной, скрупулезно подгонял кусочки по цвету, строгал специальные распорки. В каждый ботинок, в каждую туфлю он вкладывал всю душу, как будто они были его последними шедеврами. Он был человеком каких-то высших неписаных правил. Правда, за свою работу установил несколько больший тариф, чем в мастерских, но, по-моему, это было справедливо, ведь он работал не только ради одних идеалов, но и содержал огромную семью. И потом, каждая хорошая работа стоит больше всяких денег.
Восседал на табурете он царственно: почти не меняя положение корпуса, чудодействовал одними руками. И, если я стоял рядом, что-нибудь рассказывал. От его тихого голоса, от неторопливой манеры говорить, от всего его облика веяло каким-то теплом, уверенностью и силой. Его было необыкновенно приятно слушать. Да что там слушать — стоять рядом и то приятно! Каждое утро я подходил к его будке, и он сразу мне кивал:
— Здравствуй, Алексей!
Он никогда не говорил просто «здравствуй», всегда называл по имени. Как-то поздоровался и спрашивает:
— Чтой-то ты сегодня такой развеселый?
— Да так. Все боятся смерти, а я ни капельки. — И дальше начал хвастаться своими подвигами.
Дядя Игнат слушал, улыбался, потягивал воду из бутыли в «плетенке» и работал — вгонял в башмак гвозди один за другим. Потом закурил, начал кашлять, краснея от натуги, и вдруг сказал:
— Все живое рано или поздно умирает. Но чего об этом думать-то. Особенно тебе… Надо стараться с пользой жить и все. Делать свое дело. И быть честным. Вот и весь секрет… А сначала понять, к чему ты больше способен, выбрать правильный путь и трудиться. Это каждому по плечу. Каждый к чему-нибудь да способен, хотя часто и сам об этом не знает. А вот какой-нибудь случай поможет или хороший человек заметит. А дальше уже все зависит от тебя самого. Вот и весь секрет…
— А разве вы не боитесь смерти? — неуместно и бестактно вставил я, зная, что у дяди Игната туберкулез.
— На фронте боялся, а теперь-то чего? Я, к примеру, могу спокойно умереть, ведь кое-что сделал полезное. Построил дом, вырастил детей, сотни людей обул в ботинки, посадил тополя на нашей улице, — он засмеялся, начал задыхаться от кашля…
