Как только трамвай подъезжал к остановке «Цепной мост», девушка закрывала книгу и подходила к двери. На этой остановке входил парень-весельчак с добрым лицом — полный, круглолицый и рыжий, похожий на комических персонажей в «Крокодиле»; он целовал девушку в щеку, протягивал ей горсть леденцов и начинал без умолку рассказывать о своей автобазе, где работал слесарем (это я знал точно, поскольку слушал парня разинув рот), о занятиях штангой в спортобществе «Трудовые резервы», где замахнулся на всесоюзный рекорд, расхваливал своих товарищей, с которыми строил буер — он таращил глаза, смешно надувался и пыхтел. Девушка смотрела на него не отрываясь, с безмерным восхищением. Да и как еще можно было смотреть на такого заводного парня?!
Но иногда у этих счастливцев возникали размолвки, они спорили о каких-то «непонятных чувствах» и «затянувшихся отношениях» (я напряженно вслушивался, но мало что понимал в их разговоре, только догадывался — у них что-то не ладится). А иногда они оцепенело молчали, взявшись за руки и улыбались каким-то тайным мыслям. Если тогда и смотрели в мою сторону, то все равно меня не видели. Они выходили вместе на остановке «Перекресток».
Я так привык к этим влюбленным, что, если долго их не видел, мне прямо чего-то не хватало. Однажды осенью, в дождливый день, девушка вошла в вагон расстроенная; проскользнула на переднюю площадку и прислонилась щекой к стеклу. Чехова так и не раскрыла, держала под мышкой. Около «Цепного моста», как обычно, подошла к двери и стала всматриваться в ожидающих на остановке. Вошло несколько пассажиров, но рыжего парня не было. После этого я долго ее не видел. И не видел парня-добряка. Каждый раз, катаясь в трамвае, надеялся их встретить, но они не появлялись.
В дальнейшем, как-то само собой, я все реже вспоминал эту парочку, но вдруг, однажды весной, когда по всему городу текли ослепительные ручьи и от сохнущего асфальта шел пар, «читательница» объявилась — вошла на «Дамбе» в трамвай с веткой вербы; улыбнулась мне как старому знакомому, взяла билет и прошла на переднюю площадку. У нее были счастливые глаза. Раскрыв Чехова, она принялась за чтение, но читала не так внимательно, как прежде: поминутно отрывалась от книги и улыбалась мне, как безмолвному соучастнику важного события. Приближался «Цепной мост», и я забеспокоился… А на остановке девушка выпрыгнула из вагона, обернулась, приветливо махнула мне рукой и исчезла в толпе.
