— Вот чепуха — «восьмерят»! — засмеялся парень. — Да подтянуть-то их пара пустяков. Раз, два — и готово. Я думал, ты профессионал, а ты всего-навсего любитель.
— Да вы его не так поняли, — вступился за меня отец. — Он пошутил, правда?
Я пожал плечами.
— А втулка! — продолжал парень. — В ней я нарочно сделал треск. Убрал пару шариков. С треском-то веселее. Едешь, а сзади точно моторчик, — парень подмигнул мне и рассмеялся еще громче.
— Давай посмотрим другие велосипеды, — шепнул я отцу, но он меня уже не слышал — тоже смеялся и жал парню руку. Я оттащил отца в сторону, но он не дал мне открыть рта:
— Чудак ты! Уж кто-кто, а я-то вижу, кто из них порядочный человек, а кто пройдоха. Посмотри на тех. Стоят, о чем-то шепчутся… И пробовать нечего. Наш парень лучше всех. Чудесный парень! И велосипед у него чудесный. Он мне сразу понравился.
Отец повернулся к парню, снова пожал ему руку и полез за деньгами.
Когда мы вышли с барахолки, отец торжественно заявил:
— Ну, а теперь садись на раму, подкатим к дому вдвоем.
Только мы тронулись, как лопнула цепь.
— Вот досада! — отец поджал губы. — Но ничего, бывает.
Пока чинили цепь, спустили камеры.
— Странно, — отец нахмурился.
Накачали камеры, слетела педаль и лопнула пружина на сиденье. Отец смахнул пот, вздохнул и тихо буркнул:
— Ладно, поезжай один. Дома разберемся.
Но не успел я проехать и десяти метров, как случилось непоправимое — рама треснула, и велосипед разломился надвое. Я очутился на земле. Поднявшись, стряхнул с себя пыль и взял одну половину велосипеда. Отец подошел и поднял другую. Так и зашагали мы к дому — я беззвучно ревел, а отец сконфуженно усмехался.
Вскоре отец все-таки починил велосипед — отнес его на компрессорный завод, и там заварили раму, перетянули спицы и перебрали втулку. Вид у велосипеда оставлял желать лучшего, зато ход стал вполне приличный.
Долгое время я никак не мог накататься; с раннего утра вытаскивал свою машину и гнал по пустынным и прохладным переулкам. Выехав на широкую улицу, по которой ходил трамвай, начинал вращать педали быстрее; серая асфальтированная лента все стремительней бежала на меня — заплаты и пятна мазута так и мелькали.
Иногда ездил на стадион и там носился по гаревой дорожке, или уезжал на речку покататься по узким зыбким мосткам, или просто въезжал в перелесок и катил по извилистым тропам. Это было настоящее чудо. Вместе с велосипедом в меня вселилась легкость и ощущение безграничной свободы. Никто не мешал мне в любую минуту сесть на велосипед и уехать в какую угодно сторону. В те дни домой я заезжал только обедать, да и обедал-то на ходу; проглочу тарелку супа и снова вскакиваю на своего железного коня. На велосипеде я проводил все утро, весь день и вечер. Часто катался и перед сном, в темноте, как бы про запас, на случай дождливой погоды на следующий день.
