Но откуда ей было знать заранее, что Конни играет на сцене?
И почему теперь она должна относиться к Конни иначе, чем как к подруге детства, с которой вместе учила уроки?
Словно угадав ее мысли, Конни сказала:
— Это не предмет для споров, Минелла, и так же, как нельзя говорить моей матери и отцу, чем я занимаюсь, точно так же нельзя, чтобы граф Винтерборн узнал, что ты дочь лорда Хейвуда.
— Он был знаком с папенькой? — спросила Минелла. После недолгого молчания Конни ответила;
— Я думаю, да. В свете каждый знал твоего отца и любил его, а кроме того, я уверена, что они были членами одного и того же клуба.
Потом, словно не желая больше говорить об этом, она вновь вернулась к насущным вопросам:
— Итак, если ты поедешь в замок, то в качестве моей подруги, скажем, молодой актрисы, которая надеется получить работу в «Гейети». Они все об этом мечтают.
— Я ничего не смыслю в театре.
— Я знаю, — кивнула Конни. — Но он вряд ли станет расспрашивать тебя о таких вещах, вам и без того будет о чем поговорить. И вообще, больше всего мужчины любят говорить о себе.
Минеппа рассмеялась.
— Маменька всегда так говорила.
— Она была совершенно права, но графу есть о чем порассказать. Я слышала, что его замок великолепен, а графские лошади берут призы на самых престижных скачках. — Помолчав, Конни добавила:
— Он безумно богат, и мы дорожим им, потому что он вкладывает много денег в выдумки Джорджа Эдвардса.
Это имя было незнакомо Минелле, и она озадаченно переспросила:
— Джорджа Эдвардса?
— Это наш «хозяин», как мы его называем, и для нас его слово — закон. А «хозяин» во всем слушает графа. Так обстоит дело, если говорить в двух словах.
— Я понимаю, — сказала Минелла. — Ио я не думаю, Конни, что хочу поступить на сцену.
— Тебе бы очень повезло, если бы ты получила такую возможность! — заметила Конни. — Но я прошу лишь о том, чтобы ты приняла участие в этом приеме, и все. Через два дня ты вернешься назад, и больше тебе не придется встречаться с графом.
— Я боюсь что-нибудь напутать. И тогда вы будете на меня сердиться.
— Ты ничего не напутаешь, если будешь делать то, что я говорю, — твердо сказала Конни. — И прежде всего мы должны немедленно поехать в театр.
— И я тоже?
— Конечно, — ответила Конни. — Мы должны тебя нарядить. Нельзя же ехать в замок в таком виде.
Минелла не стала спрашивать почему, ибо заранее знала ответ.
Она медленно поднялась и сказала:
— Наверное, Конни, мне лучше остаться здесь. Все будет хорошо. Если хочешь, я даже не буду никуда выходить, пока ты не вернешься.
