Но ей показалось, что она слышит голос отца:
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского!
— Я поеду в Лондон, — решила она. — Я встречусь с Конни и попрошу, чтобы она помогла мне ради папеньки.
Когда Минелла вслух, хотя и для самой себя, произнесла эти слова, она осознала, что это решение очень важное, и к тому же довольно пугающее.
И все-таки рискнуть стоило, тем более что какова была альтернатива?
Только покорно ехать в невыразимо скучный Бат к тете Эстер.
Минелла приехала в Лондон, и хотя поездка была утомительно долгой, ей все же удалось в пути немного вздремнуть.
Минелле надо было разобрать вещи, принадлежавшие ей самой, ее матери и отцу. Она трудилась до изнеможения, и накануне отъезда у нее не было сил даже горевать. Она повалилась в кровать и уснула как убитая.
Минелла устроила в саду костер из всего, что подлежало уничтожению, а остальное упаковала в старые дорожные сундуки, которые нашла на чердаке.
Фермер, живущий по соседству, всегда хорошо относился к ее отцу и любезно согласился взять на хранение те вещи, которые Минелла не собиралась брать с собой.
— Они будут спокойно лежать под крышей сарая, — сказал он, — в целости и сохранности.
— Жаль только, что я не могу сохранить усадьбу, — вырвалось у Минеллы.
— Да, деревня будет уже не та без его милости. Как он скакал тут галопом с таким видом, словно весь мир у него в кармане!
Минелла невольно рассмеялась.
Это описание как нельзя лучше подходило ее отцу, и как бы они ни были бедны и как бы много счетов ни осталось неоплаченными, ее отец всегда не только производил впечатление богатого человека, но и всем своим видом подчеркивал, что жизнь — на редкость забавная шутка.
Таким отношением к жизни он умел заразить других, и Минелла не удивлялась тому, что Конни называла его «лорд Света и Смеха».
Несколько странно было только то, что она обращалась к нему так, словно была с ним знакома довольно близко, но Минелла знала, что Конни всегда была склонна «к излиянию чувств».
Мать Минеллы считала, что леди не должны себе такого позволять, и часто учила дочь, что нужно быть сдержанной.
— Лучше, душенька, — мягко говорила она, — не выплескивать все свои чувства, но при этом быть способной на сочувствие, теплоту и, конечно же, понимание.
— Это так трудно, маменька.
— Отнюдь, — отвечала ее мать. — Мне бы хотелось, чтобы твои манеры соответствовали твоей внешности.
Минеллу тогда удивили эти слова. Она не совсем понимала, что мама имеет в виду.
