Проблематическое является одновременно и объективной категорией познания, и совершенно объективным видом бытия. "Проблематическое" характеризует именно идеальные объективности. Кант, без сомнения, был первьм, кто принял проблематическое не как мимолетную неопределенность, а как истинный объект Идеи, а значит, как неустранимый горизонт всего, что происходит и является.
В результате можно по-новому осознать связь математики с человеком: речь не о том, чтобы исчислить или измерить способности человека. Скорее, с одной стороны, речь идет о проблематизации человеческих событий, а с другой — о том, что человеческие события сами являются условиями проблемы. Эта двойная цель достигается в придуманной Кэрролом развлекательной математике. Первый аспект появляется как раз в тексте, озаглавленном "История с узелками". Эта история составлена из узелков, которые всякий раз окружают син-
_________________
>5 Cf. Albert Lautman, Essai sur les notions de structure et d'existence en mathematiques, Paris, Hermann, 1938, 1.2, pp.148–149; et Nouvelles recherches sur la structure dialectique des mathematiques, Hermann, 1939, pp. 13–15. О роли сингулярностей см. Essai, 2, pp. 138–139; et Le Probleme du Temps, Paris, Hermann, 1946, pp.41–42.
Пегю по-своему увидел существенную связь между событием, или сингулярностью, и категориями проблемы и решения: см. ор. cit., р.269: "…и проблема, которую мы не можем видеть до конца, проблема без исхода…", и т. д.
гулярности, соответствующие некой проблеме. Эти сингулярности оживают благодаря персонажам, которые перемещаются и перераспределяются от проблемы к проблеме, пока вновь не отыщут друг друга в десятом узелке, пойманные в сеть своих родственных отношений. На место Мышиного это, отсылающего либо к поглощаемым объектам, либо к выражаемым смыслам, теперь заступают данные [data], которые отсылают то к пищеварению, то к "дано", то есть к условиям проблемы. Вторая — более глубокая — попытка предпринята в Динамике части-цы: "Можно наблюдать, как две линии прокладывают свой монотонный путь по плоской поверхности. Старшая из двух благодаря долгой практике постигла искусство ложиться точно между экстремальными точками — искусство, которого так мучительно не хватает молодой и импульсивной траектории. Но та, что моложе, с девичьей резвостью все время стремилась отклониться и стать гиперболой или какой-нибудь другой романтической и незамкнутой кривой… До сих пор судьба и лежащая под ними поверхность держали их порознь. Но долго так не могло продолжаться: какая-то линия пересекла их, да так, что сделала сумму двух внутренних углов меньше, чем два прямые угла…"
