. Первое состояние сущности-это сущность как означаемое [signifee] предложением в порядке понятия или понятийных импликаций. Второе состояние сущности — это сущность как то, на что указывает [designee] предложение в конкретных вещах. И третье состояние сущности — это сущность как смысл, сущность как выраженное — и всегда с этой присущей ему сухостью (
animal tantum), со своей великолепной стерильностью или нейтральностью. Смысл безразличен к универсальному и единичному, общему и частному, личному и коллективному, а также к утверждению и отрицанию, и так далее. Короче, он безразличен ко всем оппозициям, потому что последние — только модусы предложения, взятые в отношениях денотации и сигнификации, а не аспекты смысла, выражаемого предложением. Не перевешивает ли тогда статус чистого события с присущей ему фатальностью все эти оппозиции: ни частное, ни публич-
________
>5 См. комментарии Этьена Жильсона в L'Etre et I'essence, ed. Vrin, 1948, рр.120–123.
ное; ни коллективное, ни индивидуальное… Не является ли смысл более устрашающим и всесильным в такой нейтральности — всесильным в той мере, в какой он является всеми этими вещами сразу?
Парадокс абсурда, или невозможных объектов. Из только что рассмотренного парадокса вытекает еще один: предложения, обозначающие несовместимые объекты, имеют смысл. Однако их денотация при этом совершенно не выполнима. Нет у них и сигнификации, которая определяла бы саму возможность такого выполнения. Эти объекты существуют без значения, то есть они абсурдны. Тем не менее, они имеют смысл, и нельзя смешивать два понятия — абсурд и нонсенс. Абсурдные объекты — то же, что квадратный круг, материя без протяженности, perpetuum mobile, гора без долины — это объекты "без места", они вне бытия. Однако они имеют четкое и определенное положение в этом "вне": они из "сверхбытия" — чистые, идеальные события, не реализуемые в положении вещей. Этот парадокс следует называть парадоксом Мейнонга, ибо именно Мейнонг первый понял, какие красивые и замечательные эффекты можно отсюда извлечь. Если мы различаем два рода бытия — бытие реального как материю денотаций и бытие возможного как форму значений, — то мы должны добавить еще и сверх-бытие, определяющее минимум общего в реальном, возможном и не возможном. Ибо принцип противоречия приложим к возможному и реальному, но не к невозможному: невозможные сущности — это "сверх-существующее", сведенное к минимуму и упорно утверждающее себя в предложении.
