Он примерно догадывался, какая картина предстанет его взгляду, но никак не ожидал, что настолько растрогается. Комната, в которую они вошли, была довольно просторная и чуть ли не сплошь заваленная игрушками. Свет с улицы сквозь занавешенные шторы почти не проникал, поэтому в спальне царил полумрак.
На ближней к двери кровати, обнимая большого желтого медведя, спал чернокожий малыш, разве что чуть покрупнее плюшевого друга. На дальней кровати сидела Айлана, оживленно, но очень тихо разговаривая с другим мальчиком.
Джей на секунду замер от умиления. Ничего прекраснее он, оказывается, еще не видывал в жизни. Холодная красота Шарлотты мгновенно поблекла в его воображении.
Перед ним были до умопомрачения естественные женщина и ребенок. И их связывало удивительное взаимопонимание.
— К тебе гости, — прошептала Энн Дадли, и Айлана повернула голову.
— Ой! А мы и не слышали, как вы вошли.
Она не лгала, не хитрила, не кокетничала. Джей сразу понял: Айлана, хоть и сидела к двери вполоборота, была слишком занята ребенком, чтобы обращать внимание на что-то, помимо него.
— Проходите, детектив, садитесь, пожалуйста… Гм… — Она осмотрелась, освободила от игрушечного зайца один из ближайших невысоких стульев и докончила: — Сюда.
— Ладно, я вас оставлю, — тихо сказала Энн Дадли, шутливо грозя пальцем мальчику. — А вы, молодой человек, ведите себя прилично и поскорее засыпайте.
Малыш хихикнул, затем встревоженно посмотрел на спящего соседа и прикрыл рот рукой. Энн Дадли еще раз погрозила ему пальцем, нарочито сурово нахмурилась и вышла, бесшумно закрыв за собой дверь.
— Знакомьтесь, — прошептала Айлана. — Это Уилли, а это мистер Уоддингтон.
— Можно просто Джей, легче запомнить, — сказал он, расплываясь в улыбке и чувствуя, что с этой улыбкой из него уходит половина усталости и горечи.
— Он полицейский, — насупив брови и глядя на мальчика так, словно ему явился сам Господь Бог, произнесла Айлана.
— Полицейский?! — воскликнул Уилли, в благоговейном восторге расширяя черные блестящие глаза. — Ух ты!
— Тсс! — Айлана кивнула на второго мальчика.
— А, да. — Уилли опять закрыл рот руками, но в следующее же мгновение сжал их в кулаки и вскинул: — Настоящий полицейский! У нас в комнате! Вот здорово! — И громким шепотом посетовал: — Жаль, Стэнли спит. Ведь не поверит мне завтра!
Уилли было года четыре, определенно больше, чем второму малышу. Он отчетливо произносил каждый звук, грамотно строил фразы и, судя по всему, отличался редкой для своего возраста сообразительностью. До Джея вдруг дошло, что в его присутствии взбудораженный мальчишка вообще не заснет. Надо было что-то предпринять.
