Траш снова яростно выдохнула, обдав замершего Таррэна горячим дыханием, и, словно подтверждая его мысли, зло щелкнула зубами, едва не откусив Темному нос, но мальчишка только прижался теснее и, мягко поглаживая ее ноздри, продолжал тихо шептать:
— Я тоже все помню, дорогая, и понимаю, что ты чувствуешь. Я знаю, как это трудно, как больно его видеть… снова… но ты должна, Траш. Должна. Послушай меня… остановись… он слишком важен для нас… пожалуйста, не надо… отпусти его… сейчас еще нельзя… прошу тебя…
— Гр-р-р-р-р-р!!!
— Он мне жизнь спас, слышишь?!
Хмера несильно вздрогнула.
— Он закрыл меня собой. Недавно. Траш, он действительно это сделал, не смотря ни на что. Рисковал, хотя мог бы не беспокоиться… понимаешь?
Зверюга слегка отодвинулась, вопросительно посмотрев на мальчишку и даже неуверенно рыкнув, будто переспрашивая.
— Это правда, — признался Белик, отводя глаза. — Нельзя допустить, чтобы он тихо помер тут, не сделав того, что должен. И я не могу позволить себе быть ему чем-то обязанным. Он ДОЛЖЕН жить! Просто должен! Не смотря ни на что, даже на прошлое… прости, родная. Этот Темный слишком важен для Лиары, чтобы мы могли позволить себе эту слабость. Прошу, не трогай его. Ради меня… не надо.
Ради тебя? Траш тяжело вздохнула и, несколько долгих мгновений внимательно поизучав неподвижно лежащего эльфа, разочарованно убрала занесенную для удара лапу. Если только ради тебя… для своей стаи она была готова на все. Даже на то, чтобы терпеть поблизости присутствие ненавистного ушастого мерзавца, что был так дико похож на того, другого. Но раз Белик просит оставить ему жизнь, что ж… пускай поживет пока. Недолго. А там посмотрим, достоин ли он такого доверия.
Ее глаза внезапно погасли, потемнели, утратив неестественную ядовитую зелень, а потом и вовсе отдалились. Вместе с ними исчезла и тяжесть на груди, потому что свирепая хмера бережно подхватила Белика за куртку и, легко приподняв, стянула с ненавистного эльфа прочь. Будто не желала, чтобы он просто касался дорогого ей существа. После чего недовольно фыркнула, вильнула хвостом, где со щелчком вернулся на место острый костяной шип, и отнесла мальчишку подальше, как заботливая мамаша — детеныша. Очень мягко поставила на землю, обернулась вокруг него гибкой змеей и так замерла, настороженно поглядывая на оцепеневших людей, бледных до зелени эльфов и поднимающегося с земли Стража.
— Торково семя… ты не мог поаккуратнее?! — пробурчал Дядько, болезненно морщась и потирая ушибленный затылок. — У меня ж теперь башка раскалывается! И шишак вскочил такой, что впору шлем заказывать!
