Вокруг не было ни души, только Тамара и дети.
Шандор начал дразнить Кадину, бросая в нее клочки сухой травы. К детям охотно присоединилась их тетка, и вскоре все они уже были с ног до головы в сене. Наконец Тамара выдохлась и присела отдохнуть, а дети, визжа от восторга, принялись зарывать ее в сено.
Когда травы уже было насыпано достаточно много и Тамара зажмурилась, чтобы сухие стебельки не кололи ей глаза, она вдруг услышала возглас Шандора:
— Здравствуйте, дядя Говард! А мы думали, что вы уехали…
— Я уже вернулся, — сухо ответил герцог. Тамара стремительно выпрямилась.
Герцог был верхом на одной из своих самых прекрасных лошадей.
Должно быть, она выглядела неподобающе! Еще бы — по уши в сене… Более того — отдельные травинки запутались в волосах, так как во время возни с детьми Тамара растеряла все свои шпильки, и теперь роскошные рыжеватые пряди струились у нее по плечам подобно упругой волне.
Она быстро вскочила на ноги, пытаясь отряхнуть юбку и вытащить из волос клочки сена.
— Похоже, вы недурно проводите время, мисс Уинн, — саркастически заметил герцог.
Тамара промолчала, и через некоторое время он язвительно спросил:
— Нет ли у вас каких-нибудь жалоб? Не могу поверить, чтобы мое сено пришлось вам по вкусу…
Тамаре наконец удалось создать хоть какое-то подобие прически, откинув волосы назад и скрутив их в пучок на затылке. Слегка отдышавшись, она ответила:
— На этот раз у меня нет никаких жалоб, ваша светлость. Напротив, я хочу поблагодарить вас. Вот уже в течение двух дней и я, и дети ездим на ваших лошадях и получаем от этого огромное удовольствие…
— Чрезвычайно рад это слышать, мисс Уинн. Герцог, как всегда, выражался в своей излюбленной саркастической манере, но Тамара, озабоченная своим внешним видом, не придала этому значения.
— А я тоже умею ездить на лошади, — неожиданно заявила Вава. — Правда-правда! Дядя Говард, пожалуйста, купи мне лошадку такую же большую, как у тебя…
Герцог не успел еще ничего ответить, как в разговор вмешался Шандор:
— Я тоже хочу поблагодарить вас, дядя Говард. Ваши кони — настоящее чудо!
Мне кажется, папа был бы очень рад, если бы знал, как вы добры к нам…
— Вообще-то это не в моем характере, — неожиданно проговорил герцог и, не прибавив более ни слова, уехал.
» Нет, он действительно самый несносный и непредсказуемый человек на свете!
— сердито подумала Тамара. — Появляется тогда, когда его меньше всего ждут, и ведет себя так, что только диву даешься…«
