— Как тебя зовут, мальчик?
— Шандор, дядя Говард.
— А сколько тебе лет?
— Скоро исполнится двенадцать.
Герцог перевел взгляд на Кадину.» Не может же он не заметить, — подумала Тамара, — как хороша его племянница, какие у нее роскошные белокурые волосы и большие глаза, обрамленные густыми черными ресницами!«
Герцог не успел вымолвить ни слова, а Кадина, которая никогда не робела перед взрослыми, уже затараторила:
— Вы очень похожи на нашего папочку, только выше ростом. Он рассказывал, что когда вы были детьми, то часто забирались на вершину замковой башни. А можно нам тоже?..
— Как тебя зовут? — перебил ее герцог.
— Кадина.
— А вот это — Валида, — поспешила вмешаться Тамара. — Но мы зовем ее Вава.
Она сама себя так окрестила, когда была еще совсем малышкой.
— Что за театральные имена! — с неудовольствием заметил герцог, и Тамара поняла, что он обвиняет в этом ее покойную сестру.
Ее уже буквально трясло от негодования, но она сумела овладеть собой и заговорила спокойным, холодным тоном:
— Мы были в дороге целых три дня, ваша светлость, и очень устали, особенно дети. Мне кажется, первым делом нужно уложить их спать, а все интересующие вас вопросы можно обсудить позднее.
— Итак, вы намерены остаться здесь, — подытожил герцог.
— А что вы предлагаете? — спросила Тамара. Возможно, тон был слишком враждебный, но она с первой же минуты возненавидела герцога всей душой и не смогла с собой справиться.
Тамаре было противно его высокомерие, то, как он фыркнул, услышав имена детей — что, на ее взгляд, было прямым оскорблением ее покойной сестры, — его равнодушие. Он словно задался целью дать им понять, что они лишние в его доме.
— Во всяком случае, сегодня мы действительно вряд ли что-нибудь решим, — нехотя согласился герцог.
— Я устала, — вдруг захныкала Вава. — Мне хочется пить!
— Я уверена, дорогая, что скоро тебе наконец дадут попить, — попыталась Тамара успокоить племянницу.
При этих словах она глянула на герцога так, словно бросала ему вызов.
Он тоже уставился на нее, и на мгновение Тамаре показалось, что циничное выражение его лица теперь стало еще более явным, чем в тот момент, когда он вошел в комнату.
Дверь отворилась.
— Вы звонили, ваша светлость?
— Отведите этих детей и их гувернантку к миссис Хендерсон. Сообщите ей, что они остановятся в замке.
— Слушаюсь, ваша светлость.
Не говоря больше ни слова, герцог вышел из комнаты.
Тамара уставилась ему вслед. Больше всего на свете ей хотелось тоже как-нибудь унизить его, чтобы дать почувствовать ту обиду, которую он нанес.
