Ему никак нельзя подчиниться голосу. Но он должен подчиниться. Норман отчаянно забился. Рев разрывал ему барабанные перепонки, тучи заволокли небо от края до края.
Внезапно из-за них проступили знакомые очертания спальни, и Норман проснулся.
Он потер лоб, безуспешно пробуя припомнить, чего же добивался от него голос. В ушах все еще гремели громовые раскаты.
Сквозь занавески в комнату проникал неяркий уличный свет. Часы показывали без пятнадцати восемь.
Тэнси сладко спала, свернувшись калачиком и выпростав руку из-под одеяла. В уголках ее рта притаилась улыбка. Норман осторожно приподнялся — и наступил босой ногой на валявшийся у кровати гвоздь. Выругавшись про себя, он проковылял в ванную.
Впервые за несколько месяцев он порезался при бритье. Дважды новое лезвие скользнуло по щеке, отделяя крохотные кусочки кожи. Свирепо поглядев на вымазанное белым кремом и украшенное алыми разводами лицо, Норман очень медленно провел бритвой по подбородку, но надавил слишком сильно и порезался в третий раз.
Когда он появился на кухне, вода, которую он поставил греться, закипела. Он стал наливать ее в кофейник; ручка кастрюли оторвалась, и кипяток выплеснулся ему на ноги. Тотем проворно отпрыгнул, потом бочком подобрался к своему блюдцу с молоком. Норман выбранился, затем усмехнулся. Что он говорил Тэнси насчет злонамеренности вещей? Словно в качестве последнего доказательства собственной правоты, он, расправляясь с пирожным, прикусил язык. Злонамеренность вещей? Скорее уж злонамеренность человеческой психики! Где-то на грани сознания ощущалось присутствие некоего беспокойного, неопределенного чувства, как будто он нырнул в море и вдруг различил в толще воды громадную хищную рыбу. Остаток сна, что ли?
Норман отправился на занятия.
В небе, предвещая дождь, клубились тучи. Они напомнили Норману о его сне. Если бы не боязнь показаться смешным, он бы наверняка крикнул им что-нибудь обидное.
Мимо, негромко порыкивая, прокатил грузовик, наведя Нормана на воспоминания о рисунках Ивлин Соутелл. Он проводил машину взглядом и, повернувшись, столкнулся с миссис Карр.
— Вы порезались, — сказала та, щуря глаза за толстыми стеклами очков.
— Да.
— Какое несчастье!
Он промолчал. Вместе они прошли под аркой ворот, разделявших Нортон и Эстри. Норман разглядел рыло каменного дракона, что выступало из-за водосточного желоба.
— Знайте, профессор Сейлор, я вчера хотела вам сказать, как я расстроена этим случаем с Маргарет Ван Найс, но не смогла выбрать подходящий момент. Мне очень жаль, что пришлось потревожить вас. Такое Ужасное обвинение! Представляю, что вы чувствовали!
