— Ты от кого это услышала? — хрипло выговорил он. — Кто тебе это подсказал? Со словесником спуталась?
— Нет! — испуганно вскрикнула Лава.
— С кем? — У Радима подергивалась щека. — С Черенком? С Тихоней?
— Нет!!
— А с кем? Со старостой?.. Ты же не могла это сама придумать!..
Следует заметить, что от природы Радим вовсе не был ревнив. Но вздорная баба Кикимора с вечно прикушенным по причине многочисленных соседских пожеланий языком однажды предположила вслух, что Радим — он только на людях скромник, а дома-то, наверное, ух какой горячий!.. С того дня все и началось…
— Староста! — убежденно проговорил Радим. — Ну конечно, староста, чтоб его на другую сторону перекривило!.. Нашла с кем связаться!
Редко, очень редко прибегал Радим в присутствии жены к своему грозному искусству, так что Лава даже начинала подчас сомневаться: а точно ли ее муж — словесник? Теперь же, услышав жуткое и неведомое доселе пожелание аж самому старосте, она ахнула и схватилась за побледневшие щеки. Тем более что со старостой Лава и вправду связалась недели две назад — в аккурат после того как супруг сгоряча ее в этом обвинил. В общем, та же история, что и с Черенком…
«Спаси Бог сельчан — словесник осерчал», — вспомнилась поговорка. Лава заметалась, не зная, куда схорониться. Но тут Радим запнулся, поморгал и вдруг ни с того ни с сего тихонько захихикал. Видно, представил себе Грачиху с двумя горбами.
— А ловко ты ее!.. — проговорил он, радостно ухмыляясь. — Допросились-таки, языкастая…
Не иначе кто-то на рынке в сердцах обозвал его дураком.
— Два горба… — с удовольствием повторил резко поглупевший Радим. — Не-е, такого сейчас уже и словесник не придумает… Видать, из прежних времен пожелание…
Испуганно уставившись на супруга, Лава прижалась спиной к грубо оштукатуренной стенке. А Радим продолжал, увлекшись:
— Во времена были! Что хочешь скажи — и ничего не исполнится! Пожелаешь, например, чтоб у соседа плетень завалился, а плетень стоит себе, и хоть бы что ему! Зато потом…
Он вновь запнулся и недоуменно сдвинул брови.
— О чем это я?
Видно, на рынке зарвавшегося ругателя одернули, поправили: ума, что ли, решился — словесника дураком называть? А ну как он (словесник, то есть) ляпнет чего-нибудь по глупости! Это ж потом всем селом не расхлебаешь! Не-ет, Радим — он мужик смышленый, только вот Лаве своей много чего позволяет…
— Ты… о прежних временах, — еле вымолвила Лава.
Вид у Радима был недовольный и озадаченный. Мастер словесности явно не мог понять, зачем это он накричал на жену, обидел старосту, смеялся над Грачихой…
