по рецепту полковника Сандерса, недоуменно косились на мой Майбах — такие машины здесь не останавливались, их владельцы питались в других местах.
Ну и черт с ними, пусть косятся…
Решив, что лучше пока никуда не ехать, я включил компьютер, удобно расположенный прямо на передней панели Майбаха, вышел в Интернет. Чтобы не сидеть и не думать о том, о чем думать не следует, лучше потратить минут пятнадцать — двадцать на приведение дел в порядок.
Как у любого человека, скрытного и занимающегося требующими секретности делами — у меня было шесть действующих электронных почтовых ящиков, расположенных в разных странах, у разных провайдеров и даже на разных языках — русском, английском, французском, германском. Работать в Интернете, выходя в него с арендованной машины, хорошо — след ни к кому не приведет, Майбах я беру в аренду по корпоративной карте и расплачиваюсь от имени корпорации. Проверил русский ящик — ничего, он у меня спящий. Все три английских — как обычно полно спама, хватает сообщений и по делам — но ничего такого, что требовало бы немедленного ответа, займусь этим вечером. Французский ящик тоже спящий, немецкий…
В немецком было послание. Подписанное одной только буквой — К. Его я смотреть не стал — в конце концов, хватит уже. Я тоже человек.
Basta.
Подготовка
18 июля 2004 года
Особый район Российской Империи на Дальнем Востоке
КВЖД
Двадцать один километр от демилитаризованной зоны
— Дай сигарету…
Вместо сигареты, решившему закурить казачине прилетел смачный подзатыльник от вахмистра, который, как оказалось, ехал рядом, а казак Быстрицкий даже не услышал это. Впрочем — не было в этом ничего удивительного — есаул перед выходом надел на ноги своего коня специальные чулки, заглушающие звук копыт. Раньше тряпками обматывали — теперь вот… за казенный кошт чулки эти выдают…
— Казак третьего года службы Быстрицкий!!!
Вечернюю тишь демилитаризованной зоны покрыл раскатистый рык урядника.
— Я! — казак, несмотря на то, что удар был тяжелым, увесистым, — умудрился сохранить посадку, и даже принял нечто похожее на стойку "смирно".
— Покурить захотелось? — зловеще сказал урядник — правила забыл, стервец? Я тебя чему в прошлом году в лагерях учил?
— Никак нет господин урядник, не забыл! — на едином дыхании отчеканил провинившийся казак.
— То-то же. Как приедем — два наряда.
— Есть два наряда, господин урядник!
Правило было простое — до первого унтер-офицерского чина — курить нельзя. Совсем. Вот как произведут в унтер-офицеры — тады смоли. А так — нельзя. Вообще, в армии, как и во всей Российской Империи, курение не поощрялось, но в армии, а также и в казачьих войсках это довели до абсурда. Для казака сигарета, подаренная унтер-офицером за образцовое несение службы, например — была как милость, а уж целая пачка — праздником. Впрочем, были и те, кто в самом деле не курил.
