Кроме того он, быть может, так никогда и не обретет свое прошлое. До сих пор все его воспоминания, так или иначе, связаны с ней, Лорой, а не со службой или с прежними друзьями. Если Бен может вспомнить прошлое, лишь когда прикасается к ней, да и вспоминает лишь то, что касается их обоих, вполне вероятно, что целиком память к нему не вернется.
Лора вздрогнула, осознав наконец о чем думает. Чтобы Бен был счастлив. Чтобы остался здесь.
С каких это пор для нее стало так важно, чтобы Бен больше не исчезал из ее жизни?
— Ну, давай, Хью, давай! Чес-слово, это здорово!
Лора сдвинула темные очки на кончик носа и поверх книжки посмотрела на бассейн. Бен и Седрик стояли на мелководье, уговаривая робкого Хью съехать по горке в воду.
Хью слушал их уговоры и молчал, опасливо глядя вниз.
— Я поймаю тебя, как поймал Седрика! — обещал Бен. — А хочешь, Седрик съедет с горки вместе с тобой?
— Вот будет здорово! — завопил Седрик.
Хью уставился на друга и быстро закивал. Седрик выбрался из бассейна и рысцой помчался к горке, на бегу подтягивая плавки, которые так и норовили соскользнуть с его худеньких бедер. Бен приготовился поймать мальчиков.
— Уррра! — И Седрик с силой оттолкнулся.
Миг спустя мальчики плюхнулись в воду. Бен позволил Седрику нырнуть, но Хью поймал прежде, чем тот погрузился в воду.
— Вот здорово! — Хью счастливо засмеялся, потом вопросительно взглянул на Бена. — Можно мне еще разок? Только теперь одному.
— Сколько захочешь, — заверил его Бен.
Лора взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что Бену понадобилось почти двадцать минут, чтобы уговорить Хью спуститься с горки. Прежний Бен не отличался терпением и покончил бы с уговорами за пять минут.
В этот миг Бен оглянулся, и взгляд Лоры упал на уродливый шрам, рассекавший его щеку. И вдруг она поняла, где Бен научился терпению — в госпитале, когда лежал без движения. Слезы навернулись на глаза, — как и утром, когда Лора прислушивалась к разговору Бена с Прескотом. Сейчас она поспешно уткнулась в книгу. Сколько же Бен настрадался — и физически, и морально! Но все же сейчас казался еще крепче, чем много лет назад, — вопреки всем передрягам.
Черт бы его подрал! Уж лучше бы он ныл, тосковал, жаловался на судьбу! Тогда, быть может, Лора не жалела бы его с такой силой, не изнывала от желания заключить его в объятия и теплом своего тела исцелить его боль.
С тяжелым вздохом она заставила себя погрузиться в беды и злосчастия книжной героини, однако услышала вопль Седрика:
