Это невозможно, этого не может быть, подумала она. Питер мне изменяет?
Мужчина в разобранной постели казался таким растерянным, словно маленький мальчик, которого застали за просмотром журналов для взрослых. Он хлопал глазами, разводил руками и одновременно отодвигался от брюнетки на другой конец кровати, словно показывая — не подумай ничего плохого, я здесь ни при чем!
Брюнетка же бездействовала первые две секунды, а потом, оценив ситуацию, вскочила, похватала свои вещи, не забыв сумочку, и тихонько выскользнула из спальни, протиснувшись мимо оторопевшей Мелиссы. Та подумала, что уже где-то видела “гостью”, но это было, в общем-то, совершенно неважно.
В коридоре послышалась возня — молодая женщина наспех одевалась, — а потом хлопнула входная дверь. На несколько секунд воцарилось тягостное молчание…
А потом Питер шумно выдохнул. Покачал головой, пожал плечами, словно стараясь найти какое-то объяснение происходящему, и не найдя его, вновь уставился на Мелиссу.
Она тоже смотрела на него, но словно не видела. Внешне — само спокойствие. Хотя если бы кто-то узнал, что творилось в этот момент в душе молодой женщины, то он бы, наверное, ужаснулся. Там рушился целый мир. Целый мир, еще пять минут назад наполненный солнечным светом и весенним настроением, теперь рассыпался на тысячи осколков, и каждый осколок, звеня, впивался в душу, причинял немыслимую боль…
— Почему? — еле шевельнув губами, только и смогла произнести Мелисса.
Вряд ли Питер услышал это одно-единственное слово. И все же он понял, что она спросила.
— Послушай, нам надо поговорить, — неуверенно начал он, старательно подбирая слова. — Нам надо о многом поговорить… Ты не так все поняла, дай мне объясниться…
Мелисса почувствовала, как теряет самообладание. Секунда — и глаза наполнились слезами. Не так поняла? Объяснить? Боже, что еще здесь объяснять…
По щеке пробежала слеза. За ней вторая, а следом третья…
— Пожалуйста, не торопись, — продолжал бубнить себе под нос Питер. — И не делай поспешных выводов. Давай я сейчас оденусь и мы поговорим?
Он потянулся к стулу, на котором висел его халат, суетливо начал натягивать его, не переставая твердить что-то про скоропалительные и необдуманные решения, которые нельзя принимать.
Мелисса кивнула и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Прошла на кухню, прислонилась к стене. Солнечные лучи теперь без помех вливались через оконное стекло, с улицы слышались детские голоса и собачий лай. На столе все так же стояли две кружки. Та, что с нарисованной кошкой — очень близко к краю. Так близко, что если ее чуть-чуть подтолкнуть, она упадет и разобьется вдребезги…
