— Понял, понял.
На пару с Эрьей мы оперативно захватили самую теплую из комнат. По-крайней мере, тут были ковры и нормальная кровать. Для полного счастья, не хватало только вспомнить какие-нибудь небоевые заклинания, чтобы обеспечить максимальный комфорт.
— Скоро уже утро. Телепортация съела время, — заметила Эрья с мрачным видом.
— Что-то случилось? — вид у нее стал действительно мрачным.
— Нет, нет, всё хорошо, — она скользнула под одеяло.
— Я же вижу, — почему девушки никогда не говорят правду сразу, всегда приходится вытаскивать всё из них клещами?
— Я же сказала, всё хорошо.
— Ладно, можешь спать, — если не хочет говорить, надо всего лишь подождать — всё равно потом желание пообщаться пересилит обиду, или что там у нее.
Только теперь я понял, что опять оказался в том же самом положении, когда она без спроса заявилась ко мне в личную комнату. Опять небольшая комната и одна кровать на двоих. Еще четыре дня назад я бы просто отказался спать ряжом, но Испытание и Посвящение что-то стронули в моей хрупкой психике и теперь я почти не испытывал того священного ужаса перед девушками. Правда, не тогда, когда они спят рядом, практически без одежды. Проклятие. Решив воспитывать в себе характер, я на одном дыхании также разделся и прилег на краю. Впрочем, без одеяла было холодно, а жертвовать своим здоровьем я не собирался потому через несколько минут уже мирно спал с Эрьей чуть ли не в обнимку. Интересно, в замках специально жалеют ткань?
Для Конрада этот день начался плохо: денег не осталось ни гроша, да еще и поставили охранять Северные Ворота, через которые традиционно проходили всяческие подозрительные личности. Хоть с ним и находился гвардеец, из охраны самого лорда-наместника, мужчина всё равно чувствовал себя неуютно, его терзали смутные сомнения. И, когда в поле его зрения появился мрачный человек, опирающийся на странно выглядящий посох, Конрад окончательно понял, что этот день самый паршивый в его жизни. Тяжело поднявшись, он распахнул дверь сторожки и, взяв копье, вместе с гвардейцем, облаченным в тяжелые доспехи, двинулся наперерез путешественнику. Тот, не обратив никакого внимания на угрожающий вид стражей, попытался пройти сквозь ворота, но был остановлен скрещенными копьями.
— Стоять. Кто таков? — из-за шлема, голос гвардейца звучал приглушенно.
Человек остановился и, сохраняя такое же безмятежное выражение лица, раздвинул преграду.
— Я не знал, что в этом славном городе принято сначала тыкать оружием в путников. Успокойтесь и давайте пройдем в ваш сарай, — не обратив никакого внимания на, возмущено вытянувшееся, лицо стражника, он двинулся к приоткрытой двери. — Прошу вас, заходите. Не стоять же вам под дождем.
